меры по отношению к конкретным правам и свободам» 50. Необходимо учесть, что ограничительный характер заявления оговорок к соглашениям о правах человека не только является следствием их универсальности, но и мотивируется отсутствием принципа взаимности при нарушении международных договоров, применяемого в традиционном договорном праве. Так, невыполнение положения договора одной стороной дает право другой стороне на аналогичное поведение, что недопустимо в отношении соглашений по правам человека.

Однако следует констатировать, что Россия пока не является участником всех подобных соглашений, к тому же те, по которым она несет обязательства, выполняются не в полной мере, и несмотря на конституционные положения о приоритете международных договоров, факты их реального применения достаточно редки и неоднозначны51. Кроме того существует достаточно большой массив документов, принятых в рамках международных организаций, таких, как Генеральная Ассамблея ООН, Комиссия по предупреждению преступности и уголовному правосудию, Экономический и Социальный Совет ООН (до 1992 года – Комитет по предупреждению преступности и борьбе с ней; до 1971 года – Комитет экспертов по предупреждению преступности и обращению с правонарушителями), Конгресс ООН по предупреждению преступности и обращению с правонарушителями, Совет Европы и ОБСЕ. Данные акты, если следовать доктринальным положениям, не являются ни международными договорами, ни общепризнанными принципами и нормами международного права, они являются рекомендательными правовыми актами, в правовую систему они не имплементированы и применению правоприменительными органами России не подлежат52. Между тем, подобными документами вырабатываются не только способы наиболее эффективного внедрения и применения существующих международных стандартов в уголовном судопроизводстве, но и основа для новых направлений преобразования существующих стандартов в новое качество.

Традиционно существующий перечень подобных документов принято относить к категории «мягкого права» 53 ввиду того, что по своему существу они носят рекомендательный характер, и их неисполнение не несет какой-либо юридической ответственности, но под угрозой, как надо понимать, все же оказывается политический престиж неисполняющего государства. Как заключает в таком случае Т. Н. Нешатаева, «мягкие нормы позволяют праву быть «гибким», приспосабливающимся как к своеобразию регулируемых отношений, так и к интересам субъектов, вступающих в эти отношения» 54. Несмотря на то, что о важности подобных документов говорят уже довольно длительный период, возможность признать их в качестве документов обязательного характера в ближайшем будущем вряд ли предвидится. Это связано прежде всего с тем, что документы, принимаемые международными организациями, являются либо подготовительной базой для договорного регулирования рассматриваемых вопросов, либо альтернативным вариантом, когда стороны не пришли к оптимальному для них решению. В любом случае рекомендации несут в себе передовую информацию о видении международным сообществом существа стандартов уголовного судопроизводства на современном этапе развития цивилизации.

Важное место в системе международных стандартов занимают положения, выработанные различными судами, созданными и действующими на основе международных договоров. Международные суды, согласно принятой юридической доктрине, также как и национальные, являются правоприменительными органами, поэтому их решения не создают новые нормы права, в то же время решения судов рассматриваются в статье 38 Статута Международного Суда ООН как вспомогательные средства в процессе международного правотворчества и тем самым являются базовым элементом международного стандарта. Но для уголовно-процессуальной науки приоритетной значимостью обладают решения, ввиду предмета рассмотрения возникающего спора, весьма далекого от уголовного процесса, не Международного Суда ООН, а прежде всего действующих на наднациональной основе международных судов региональных организаций, среди которых наиболее эффективно функционирующим принято считать Европейский суд по правам человека.