Переходя к рассмотрению, во второй главе, правового порядка международного морского общения вне пределов государственной территории (§ 89), проф. Штерк касается прежде всего вопроса об юридических основаниях для распространения государственной власти за эти пределы, доказывая, что в основе этого явления лежит не право собственности государства на береговые воды, как это находят некоторые ученые, а с другой стороны, также и не интерес обеспечения только государству возможности принимать необходимые для защиты его безопасности меры, как полагают другие, а действительное право управления для государства этими береговыми водами, как соприкасающимися ближайшим образом с областью интересов его подданных. Но, выясняет при этом автор (§ 90), не самые воды, а лишь совершающееся в них поблизости берегов акты и явления правового характера имеют прямую связь с существующим в самом государстве общим правовым порядком, так что, заключает он, ссылаясь, в частности, на пример бухт Клек и Суторина, нельзя говорить о береговом, в юридическом смысле, характере хотя бы и прибрежных вод, если они не являются открытыми для общения. Рассматривая здесь же вопрос о применении действия территориального закона по отношению к судам, только проходящим в береговых водах и хотя бы в них и не останавливающимся, автор высказывается по этому вопросу в положительном смысле, находя совершенно правильной в этом случае точку зрения английского закона Territorial Waters Act. Обращаясь затем к рассмотрению самого объема компетенции территориальной власти и пространства ее действия (§ 91), проф. Штерк отвергает в отношении первого вопроса попытки некоторых ученых дать то или иное перечисление прав, принадлежащих этой власти, находя, что объем последней ничем не отличается в данном случае от общего объема государственной власти; что же касается определения расстояния, на котором власть эта может проявляться в отношении береговых вод, то автор, совершенно отвергая классический принцип Бинкерсгука «Terrae dominium finitur, ubi finitur armorum vis», высказывается за желательность общемеждународного авторитетного установления этого расстояния или хотя бы освещения господствующего его определения в размерах трех морских миль, иногда впрочем договорным путем уменьшаемого (напр. при допущении для подданных соседних государств более широких прав рыбной ловли), иногда же, наоборот, в некоторых отношениях увеличиваемого (напр., в отношении таможенного или санитарного надзора).

Приведенными рассуждениями автора заканчивается одиннадцатая часть Handbuchʼa. Следующая, двенадцатая, составленная также проф. Штерком и заключающая в себе учение об открытом море, разделяется, как и предыдущая, на две главы; из них первая посвящена изложению правовых отношений членов международного общения в открытом море (Die Rechtsbeziehungen zwischen den Mitgliedern der Staatengesellschaft auf hoher See), а вторая – обозрению учреждений правового характера для контроля и защиты международного морского общения (Verwaltungsrechtliche Einrichtungen zur Controle und zum Schutze des internationalen Verkehrs).

Первая глава начинается общими рассуждениями о свободе открытого моря (§ 92), в которых критикуются попытки различных ученых обосновать этот принцип на сложной нередко системе юридических доказательств, и устанавливается взгляд самого автора в том смысле, что принцип этот вытекает из естественной неспособности открытого моря быть объектом собственности в связи с принадлежащей всем государствам возможностью пользования морским пространством; за этими рассуждениями следует краткий исторический очерк развития принципа свободы открытого моря (§ 93). Дальнейшее изложение заключает в себе определение правовых последствий этого принципа (§ 94), выражающихся главным образом в признании всякого судна в открытом море частью его отечественной территории и в отсутствии, поэтому в отношении него каких бы то ни было прав по управлению со стороны какого-либо постороннего государства.