Вторая – бесконтрольное поощрение увеличения иностранных инвестиций, преимущественно в виде спекулятивного капитала, в реальный сектор экономики. Это очень быстро ослабило последний, лишив его инновационного развития и возможностей реструктуризации на новой технической, технологической и организационной основе. В самом деле, какую производственную перспективу реальному сектору экономики могли дать иностранные инвестиции, если их инновационная составляющая не превышала 0,3 %? Только копирование того, что в развитых странах уже давно не производится и не покупается. С такими перспективами развивать внешнеэкономические связи и повышать конкурентоспособность могли лишь предприятия сырьевого и военно-промышленного секторов.

Усиливающаяся с конца 1960 – начала 1970-х гг. нестабильность мирового финансового рынка, импульсом которой стали отказ США от золотого паритета и прекращение обмена доллара на золото при исчерпании внутренних источников развития реального сектора экономики, обусловила зарождение и бурное развитие двух взаимосвязанных процессов, оказавших существенное влияние на экономическое развитие мирового сообщества.

С одной стороны, сформировался и начал активно влиять на мировое развитие и развитие отдельных стран, регионов и целых континентов институт международных финансовых организаций, ставший проводником финансовой экспансии развитых стран в отношении стран развивающихся[164]. Ее характеризуют стремительный рост межстрановых потоков капитала и денежных средств в различных формах, переплетение деятельности мировых финансовых рынков, специализирующихся на спекуляциях с валютой и ценными бумагами, ускоренная либерализация валютных и финансовых режимов, чему содействуют информационные технологии и Интернет.

Отмеченные особенности превратили мировую финансовую систему в наиболее неустойчивый сектор мирового хозяйства с высокой долей риска, подвергнутый повышенной изменчивости. Свидетельством этому являются непостоянство курсов национальных валют, процентных ставок, условий размещения капитала при повышенных требованиях к государственным гарантиям, чрезмерная подвижность капитала (приток, отток) как следствие малейших колебаний в мировой конъюнктуре. Все это вместе вызывает в отдельных странах резкие смены «инвестиционной температуры»: от опасного «перегрева» экономики и дефолтов до инвестиционного «голода». Отсюда и череда финансовых кризисов, поразивших в конце ХХ в. ряд развивающихся стран Азии и Россию. И хотя в этом столетии крупных финансовых кризисов не отмечено из-за принятых мер по страхованию рисков, продолжающаяся либерализация сохранила опасность трансформации локальных сбоев в глобальные катаклизмы, свидетельством чему и стал последний ипотечный кризис в США, вызвавший череду затяжных кризисов в других странах, в том числе в России[165].

С другой стороны, под воздействием указанных процессов финансовый капитал не мог «прибыльно» существовать только в спекулятивной (фиктивной) форме. Стремление к обеспечению «стабильной» устойчивости побуждало его владельцев лихорадочно искать «сферу приложения» в структуре мировой экономики. И такая сфера была найдена, она превратилась в нишу глобализируемой экономической системы. Нишу, где безраздельно господствовал спекулятивный капитал, подминая под себя все другие формы капитала в интересах расширения сфер своего влияния и максимизации прибыли.

Уже к середине 1970-х гг. прошлого века в структуре мировой экономики сформировались и получили опережающее развитие вспомогательные, или «избыточные», секторы, отнесенные в настоящее время к «третичному сектору экономики». Возрастающие размеры спекулятивного капитала обеспечили не только опережающее развитие третичного сектора, но и возрастание его доли в экономике развитых стран до критических значений.