– У нас в Карлонии возлюбленных нет, – прошептала леди Любава. – Любить жене мужа после алтаря пристало, а девица замуж идет, за кого батюшка прикажет.

Небывалая нежность, граничащая с благоговением, озарила Грегора изнутри. Эта девушка – сама чистота и прелесть! Невинная, трепетная, не знающая о самой возможности порока! Наградит же Всеблагая Матушка этим чудом какого-то счастливца! Вот кто способен принести мужчине блаженство! Вот кто будет безупречно хранить верность и оценит по достоинству любовь и заботу, которой избранник леди Любавы окружит свою жену!

«Как же долго я шел к этой встрече, не зная, куда на самом деле держу путь. Как долго не знал и не смел надеяться, что Всеблагая пошлет мне единственную возможность соединиться с родственной душой! Найти ее, безупречный идеал, достойный восхищения… нет, преклонения! И при этом – живую, милую, добрую и ласковую… Какое блаженство – смотреть в ее глаза, ловить аромат ее дыхания, такого же чистого, как все в ней… Любава… Само ее имя означает любовь, это ли не знак?!»

– Я уверен, миледи, – сказал Грегор дрогнувшим голосом, – ваш батюшка найдет вам самого лучшего супруга, единственно достойного вас. Можно лишь позавидовать тому, кого благая судьба и воля боярина Войцеховича одарят этим счастьем.

До самой портальной площадки Айлин старательно не смотрела по сторонам, чтобы не отвлечься на что-нибудь любопытное. Хотя что могло оказаться поразительнее, чем честная гуль?!

Ничего, на базар она непременно вернется, причем в самом скором времени, а сейчас ей ужасно захотелось домой. И переварить новые впечатления, и сменить платье, и как следует осмотреть Вуаль, а уж списки нежити просто жгли руки, так не терпелось приступить к их изучению! Правда, изучить предстояло немногое… но тем больше причин не откладывать это надолго!

Выйдя из портала на уже знакомую площадку Вуали, Айлин и державший ее за руку Кармель отступили в сторону, пропуская Амину, за ней – нагруженного корзинами Алонсо, а следом за всеми – такого же нагруженного и слегка потерявшего свою нарядность ослика. Банты, которыми тот украсили, слегка растрепались, и вообще, кажется, до поездки на базар их было больше. Подхватив повод, Алонсо повел ослика через сад, Айлин же услышала хруст кустов, через которые кто-то ломился, и огляделась. Неподалеку, прямо за свисающими до земли ветками, среди глянцевой зелени и ярких кустов мелькала белая шерсть Пушка. Вот могучим прыжком волкодав перемахнул куст пониже, припал к земле, снова подпрыгнул, рядом с ним мелькнуло что-то серое…

– О, Дон Леон нашел себе соперника по вкусу, – сказал Кармель, тоже посмотрев туда. – Если не ошибаюсь, они играют в салочки!

– В салочки?! – Айлин бросила еще взгляд, поняла, что Кармель прав, и рассмеялась. – Ну надо же! Обычные собаки Пушка боятся, он ведь умертвие, а коты и вовсе…

– Боюсь, у Дона Леона с друзьями тоже сложности, – заметил магистр. – Крупных собак он опасается, мелких – презирает, а простые коты держатся подальше от его владений. Я очень рад, что два благородных дона так удачно подружились.

Как раз в это время тот благородный дон, что поменьше и серый, выскочил из кустов и стремительно взлетел на ближайшее дерево. Следом тут же выпрыгнул второй дон – огромный, белый и пушистый. Одним прыжком оказался у ствола, щелкнул зубами, словно желая ухватить толстый полосатый хвост… Дон Леон возмущенно мявкнул и… спрыгнул Пушку на спину. Тут же соскочил прямо перед собачьим носом и грациозными прыжками помчался через поляну. Пушок, не обманув его ожиданий, понесся следом, успев виновато глянуть на Айлин – мол, ты же видишь, я очень занят, никак не могу отвлечься!