– Вчера? Нет! – Айлин выдохнула это совершенно искренне, а потом вспомнила – и прижала к щекам ладони. – Погодите, я… Это была не ссора… Гораздо хуже… После этой проклятой дуэли я… Я не хотела с ним разговаривать! А вчера днем ему прислали шкатулку с перьями. Шпильки в виде перьев, которые носили Вороны, понимаете?!

– Прекрасно понимаю, – кивнул Кармель. – Всей Академии известен знак уважения особого курса к своему наставнику. Вы хотите сказать, они прислали эти шпильки лорду Бастельеро?

– Да, – кивнула Айлин и отчаянно добавила: – Ни письма, ни объяснений. Только шпильки. Все, даже шпилька Саймона… И я… я добавила к ним свою… Я же не знала! Он… просто уехал из дома! И вернулся поздним вечером, почти ночью… Я опять не стала с ним разговаривать, и ушла к себе… А сегодня утром все было как обычно, только… Пришло письмо от леди Эддерли…

– Письмо? – резко уточнил Кармель. – От Эддерли, вы уверены?

– Я его не читала, – тихо сказала Айлин. – Лорд Бастельеро мне не позволил. Но он прочел его вслух, там было написано, что Саймон пришел в себя. И что леди Эддерли приглашает меня… Ну, вы понимаете?! Разве я могла не поехать?! Хотя лорд Бастельеро мне запретил…

– Вполне понимаю, – снова согласился Кармель. – Он вам запретил, и вы, разумеется, поехали. Боюсь, моя дорогая, это письмо было не от леди Эддерли. Саймону еще несколько дней придется провести в лечебном сне. Если бы даже он пришел в себя, леди Эддерли не стала бы никого приглашать с визитами, даже вас, она бы, скорее, постаралась опять усыпить Саймона… Но да, теперь я понимаю… О, еще как понимаю! Особый курс отказался от бывшего наставника, но последней каплей стало то, что к ним присоединились вы…

Он помолчал, глядя на совершенно раздавленную виной и испугом Айлин, а потом сказал:

– Теперь я еще сильнее боюсь за вас. И не только я. Все, кто узнал об этом… происшествии, согласны, что вы в опасности. Вы, разумеется, вправе думать, что лорд Бастельеро никогда не поднимет на вас руку…

– Не вправе! – перебила Айлин и, увидев в глазах разумника изумление, поспешила объяснить: – Он уже поднял на меня руку! Перед дуэлью с Саймоном он наложил на меня паралич. И потом… – Она замялась, не зная, как объяснить то, что было совершенно понятно ей самой, но вряд ли будет так же очевидно другим. – Лорд Бастельеро любил Саймона. Выделял его из всех, все Вороны это видели. Но не обижались, все же знали, что лорд Бастельеро был учеником лорда Эддерли и другом его старшего сына! Конечно, он и должен был любить Саймона больше всех нас. Но любовь не помешала ему сделать… то, что он сделал! Саймон пострадал, потому что прикоснулся ко мне. И эта девушка… Марта… Она умерла из-за меня, – упрямо прошептала Айлин одними губами. – Я его разозлила, и он…

– Нет! – резко бросил Кармель и добавил куда мягче: – Нет, Айлин. Она умерла не из-за вас. Думать так – опасная ловушка! Я верю, что вы могли разгневать Грегора Бастельеро. В конце концов, это никогда не было сложно. Но если бы каждый убивал только потому, что кто-то его разгневал, Эдор обезлюдел бы! Вспомните, разве ваши друзья ни на кого никогда не злятся? Но его величество не казнит подданных, кроме как за тяжкие преступления, а лорд Фарелл, при всех его умениях, не убивает направо и налево. Любому человеку иногда хочется выплеснуть гнев. Но здоровые разумом и душой люди умеют сдерживать эти порывы. Вина за смерть Марты и за увечье Саймона лежит на лорде Бастельеро – и только на нем. Я клянусь вам в этом и как разумник, и как магистр гильдии, которому не раз приходилось выносить приговоры магам-преступникам. Но в одном вы правы, любовь не мешает лорду Бастельеро калечить и убивать тех, кого он любит. Он убил Марту, потому что увидел в ней ваше подобие, но целью его гнева были вы…