– Она тебя бросила? – поразилась Веката. – И ты так спокойно об этом говоришь?

– Не вижу в её решении ничего вопиющего – она поступила так, как сделал бы каждый из нас – выбрала личное благополучие.

– Но она твоя мать! Как она могла отказаться от единственного сына, рождение которого для тёмных – настоящее чудо?!

– Видимо, без особых сложностей. Мол, родила, и хватит с неё проблем.

– Но как же… – казалось, Веката никак не могла смириться с решением Витары. – Это неправильно! Ты же её ребёнок, почему ей всё равно, что с тобой произойдёт?

– Повторяю: моя мать была демоном, – раздельно произнёс Хайрэс. – И для нас такое абсолютно нормально (насколько в принципе можно назвать нормальным факт наличия у демонов потомства). То, что у неё появился я, ничего не изменило в её приоритетах, главной в которых оставалась она сама. Любой тёмный на её месте сделал бы то же самое – это разумно и практично во всех отношениях.

– Любой? А как же твой отец, одаривший тебя амулетом и обрёкший себя на гибель?

– Это как раз то исключение, которое подтверждает правило. Но я не уверен, завершилось ли его обращение на тот момент и насколько верно называть его полноценным демоном… Вероятно, тогда он ещё находился в промежуточном состоянии перебейщика, а потому и действовал менее канонично, чем ему полагалось по всем законам жанра.

– И неужели ты не благодарен ему за это?.. Неужели не жалеешь о его смерти и ничего не испытываешь, держа в руке оставленный им медальон?

Хайрэс задумчиво покачал головой.

– Ничего. Я совсем не помню его, ангел, и при всём желании не могу воспринимать не как безликую тень прошлого, а как того, кому можно сострадать. Да и не способен я на такие сентиментальности.

– А если бы помнил, думал бы иначе?

– Без понятия. Дотяни он до тех лет, когда я достиг бы возраста, в коем научился воспринимать окружающий мир более осмысленно, не исключено, что он повлиял бы на формирование моего умения привязываться к другим и эмпатировать им, а потому всякое возможно. Но, увы, моим воспитанием занимались те, в чьи цели входили прямо противоположные задачи, и подобных навыков я так и не приобрёл. Впрочем, оно и к лучшему, – негромко добавил наследник Тьмы.

– Потому что это опасно для тебя и того, с кем ты сойдёшься? – тихо уточнила Веката.

– Естественно. Ну и плюсом куча лишних заморочек, отравляющих жизнь дурацкими переживаниями за то, что меня не должно касаться.

Веката вздохнула – несмотря на то, что Хайрэс уже точно заинтересовался, по крайней мере, одним посторонним существом, с которым нынче по собственной инициативе с удовольствием разводит долгие беседы на самые разнообразные темы, он, кажется, до сих пор отказывается принять, что не так уж безразличен к кому бы то ни было. То ли считает ниже своего достоинства продемонстрировать хоть малую увлечённость кем-то, то ли пока сам о ней не догадывается, то ли настолько привык к одиночеству и самодостаточности, что банально не допускает мысли о том, что ему нужен кто-то ещё, а потому рьяно отрицает даже потенциальную возможность сблизиться с кем-то и регулярно напоминает себе о массе негативных последствий подобного исхода. Вот чего ему не занимать, так это упёртости – не может же он быть настолько слеп, чтобы не замечать очевидного! Но сколько ещё он будет убегать от себя и прятаться за хлипкие оправдания нелепых немотивированных желаний?.. Она-то, конечно, постарается не сильно усердствовать в том, чтобы «открыть ему глаза» и перечеркнуть чрезмерным напором робкие нити постепенно укореняющегося контакта, однако так хочется, чтобы он, наконец, осознал значимость связи с кем-то, радость взаимопомощи, товарищества, дружбы… Чтобы он потянулся к тому, чего не приемлет Тьма и что дарует Свет, чтобы сделал первый шаг к новому пути и образу мысли, пусть не по твёрдому уверенному решению, а практически наугад – пусть только захочет измениться, она подхватит и поведёт его дальше. Да, она полагала, что Хайрэс неисправим, но чересчур много событий произошло, чтобы убедить её в обратном. Так почему не попытаться? Кроме того, она вовсе не прочь и дальше общаться с ним, пока он держится столь благонравно по сравнению с другими хвостатыми представителями преисподней. Приятное с полезным, как говорится.