Как ни странно, Хохлов подошел к телефону после первого гудка.

– Хэлоу, – сказал он с прекрасным французским прононсом. – Это Хохлов.

– Шурик, – сказал Лелик. – Это я, Лелик.

В трубке воцарилась гнетущая тишина.

– Шурик, – осторожно сказал Лелик, понизив голос. – Это я, Лелик из Москвы. Приятель твой школьный. Только я сейчас не из Москвы звоню. Я в Антверпене.

– Лелик, – вдруг заорал Хохлов, – дружище, так ты здесь! Блин, какая удача! А я-то собирался тебе в Москву звонить, приглашать! А ты здесь! Блин, прекрасно! Немедленно собирайся и приезжай. У меня же сегодня свадьба, брат, представляешь?

– Ой, – сказал Лелик. – Ты с Киркой развелся, что ли?

– Да ты что? – искренне возмутился Шурик. – Моя Кирка – лучше всех. Я без нее никуда. Наоборот, я на ней и женюсь. Кирка! – заорал Шурик куда-то в сторону от трубки. – Представляешь, Лелик звонит. Он в Антверпене, мерзавец.

– Подожди, – неуверенно сказал Лелик. – Ты же на ней уже женился. В Грибоедовском загсе. Я же у вас свидетелем был.

– Ну да, – радостно проорал Шурик. – Но это был светский брак. А теперь мы женимся по иудейским законам.

– А ты разве иудей? – осторожно спросил Лелик.

– Еще какой! – радостно засмеялся Шурик. – Ты меня сейчас и не узнаешь. Сколько лет прошло, как мы не виделись?

– Ну, – задумался Лелик, – уже, пожалуй, лет семь. Вы же уехали, когда нам 26 было. А сейчас – возраст Христа. Но ты и тогда, как я помню, что-то там изучал и в синагогу периодически ходил.

– Ну вот, – сказал Шурик. – А сейчас ты меня просто не узнаешь. Я такой правоверный стал – ужас просто.

– Надеюсь, – осторожно поинтересовался Лелик, – тебе с гоями вроде меня общаться еще можно?

– Ну, не настолько же я стал правоверный, – успокоил его Шурик. – Не волнуйся, все в порядке. Так мы тебя ждем. Я сейчас номер в «Хилтоне» забронирую.

– Да, но… – начал было Лелик.

– Какие но? – выкрикнул Шурик. – Я не желаю ничего слушать!

– Да нет, – сказал Лелик. – Просто я путешествую с двумя приятелями. Мне их будет не очень удобно оставить в Антверпене.

– Нет проблем, – ответил Шурик. – У меня ужин заказан в «Хилтоне» на сто человек. Двумя больше, двумя меньше – разницы никакой. Вам нормально на троих один номер или надо три заказать?

– Одного вполне достаточно, – сказал Лелик. – Две кровати и диван для ребенка.

– Так ты с ребенком? – удивился Шурик.

– Нет, – ответил Лелик, – ему годков-то, как нам. Просто мозги так и не выросли. Ему диванчика вполне хватит.

– Договорились, – сказал Шурик. – Только ты выезжай прямо сейчас. У нас в 14 часов уже обряд в синагоге. Я хочу, чтобы ты присутствовал.

– Да, – спохватился Лелик. – У меня смокинга с собой нет. Я же налегке, вырвался на недельку.

– Можно и без смокинга, – утешил его Шурик. – Кроме того, здесь его на вечер можно напрокат взять.

– Договорились, – сказал Лелик. – Диктуй адрес…

Славик с Максом поначалу без восторга встретили предложение Лелика смотаться в Брюссель, а потом уже в Амстердам, однако когда они услышали, что вечером их ждет торжественный ужин в отеле «Хилтон», то быстро сменили гнев на милость и сказали, что поддерживают Лелика во всех его начинаниях.

Они быстро собрались, вежливо распрощались с молодым человеком на стойке (он еще утром сменил сомнамбулическую девушку), который им настолько странно подмигивал, что Лелик еле удержался, чтобы не треснуть ему по физиономии, и спешно направились в Брюссель. По дороге Славик долго выпытывал у Лелика – кто такой этот Саша, как он выглядит, чем занимается и так далее. Лелик с удовольствием рассказал, что Сашка всю жизнь был тихим еврейским мальчиком, который, однако, за внешней тихостью скрывал весьма неплохие коммерческие задатки. Женился Сашка рано – на такой же тихой девушке, которую сосватала его мамочка, но зажили они счастливо, тем более что Саша днем работал в своем «ящике», двигая фундаментальную науку, а по вечерам штамповал дома сережки и клипсы из цветной пластмассы от детских конструкторов, чем весьма неплохо зарабатывал семье на кусок хлеба с колбасой.