– Ты езжай сразу в город Н… Это районный центр. Там найдёшь Иван Ивановича Зацепина. Бывший кагэбэшник, сейчас на пенсии. Он поможет тебе. Я ему пошлю телеграмму. Запиши его адрес.

Степан записал адрес и сказал в трубку:

– Спасибо, Игорь Николаевич.

– Не за что. Передашь ему привет от меня. Смотри, он любит выпить. Противный, когда напьётся. Давай, счастливого пути.

Вечером с женой паковал дорожную сумку. Дочь не могла понять, почему всё время ездили в отпуск вместе, а сейчас папа уезжает один. Степан в этот вечер впервые увидел, что у дочери точно так, как у матери, от обиды подрагивает ноздря. Радуясь своему неожиданному открытию, он попытался объяснить ей, почему едет один, но получилось это как-то неуклюже и неубедительно, и она, обиженная, ушла в свою комнату. Утром он поцеловал сонную дочь и на такси с женой уехал на вокзал. Вечером, когда паковали сумку, и на вокзале в ожидании поезда они почти не говорили друг с другом. Каждый был занят своими мыслями, и тревожное ожидание чего-то разрасталось в душе. Когда подали состав, Степан обнял жену и сказал:

– Иди, Вера, не жди, пока дадут отправление.

Она согласно кивнула головой, незаметно смахнула выступившую влагу на глазах и решительно пошла к остановке такси.

Буднично и привычно тронулся поезд от перрона вокзала. Степану предстояла длинная дорога. Достаточно времени, чтобы привести мысли в порядок. Но сначала для раздумий времени не было. Убрать сумку наверх, переодеться в спортивный костюм, попить спокойно чайку и при этом познакомиться с соседями. Хочешь не хочешь, а с ними надо будет знакомиться. Не будешь же всю дорогу молча букой сидеть рядом с людьми. Так и пролетают часы, пока узнаешь что-то о своих соседях-попутчиках, пока сам коротко расскажешь о себе. И уйти от этого традиционного сценария очень трудно. Только вечером, когда пассажиры, уставшие от дневной суеты, от бесконечных разговоров, от спешки на станциях и от качки вагонов и стука колес, укладываются спать, появляется возможность остаться наедине с собой.

Степан лежал на второй полке и наслаждался относительной тишиной. Конечно, стучали колеса, открывались и закрывались двери, пробивался разговор соседей из-за перегородки, но в его купе два попутчика уже спали, а третий как исчез под вечер в неизвестном направлении, так и не появлялся больше. Спать, несмотря на усталость, не хотелось. Навалились воспоминания. Вспомнилась первая встреча с Верой. Он закончил только что университет. Его оставили на факультете. Пригласил друзей, чтобы отметить это событие в ресторане. Рядом, за поставленными в ряд столами, отмечали получение дипломов студенты другого института. Красивая девушка приглянулась Степану. Они несколько раз скрещивались взглядами. Он пригласил её на танец. Познакомились. В полночь убежали от своих друзей и бывших сокурсников и бродили до рассвета по тихой летней Алма-Ате. Дошли до окраины города. Здесь стоял запах созревшей сливы, абрикосов и цветов. Лёгкий ветерок приносил свежесть с гор. Запах гор, смешиваясь с запахом цветов и зрелых фруктов, будил чувства, которые были пока ещё непонятны, но душа наполнялась ожиданием. Пришла любовь. Неожиданно. У Степана были до этого девушки. Ему казалось, что он уже любил, но с этой ночи понял, что заблуждался. И для Веры – скромной девушки из сибирской глубинки – возникшие чувства были новыми. Стали встречаться. Веру распределили после техникума в пригородное село Каскелен. Он, оставшийся работать в университете, ездил к ней чуть ли не каждый день. Они расставались на несколько недель. Вера ездила домой, а Степан с родителями на Чёрное море. Снова встретившись в конце августа, поняли – им нельзя друг без друга. Тогда и повез Степан Веру к себе домой знакомить с родителями. Он знал, что Вера немка, но не придавал этому значения. Воспитан был так. Отец и мать всегда с уважением относились к другим национальностям. Но когда вдруг увидел со стороны родителей такое неприкрытое сопротивление против невесты-немки, был удивлён. Особенно его поразило то, что свою неприязнь они даже не скрывали от Веры. Во время обеда мать всё время молчала, а отец задал только несколько дежурных вопросов о её родителях, о работе и, не доев второго, извинившись, ушёл в свой кабинет.