В кресле сидел отец.

Ровным взглядом он пробегался по тексту какой-то книженции, что заинтересовала в этот вечер и лениво перелистывал страницы, попивая чай из сервизной кружки, расписанной золотом.

– Как полетали? – Спросил отец ровным, почти скучающим тоном.

Такие вечера для нас были вполне обычны: мы любили посидеть в семейной библиотеке в уютных бархатных креслах и обсуждать новости Рая.

Теплый камин трещал поленьями, а огонь заботливо скользил по дереву, сжигая его и превращая в угольки. Под эту музыку легко думалось, а с родным человеком, который мог поговорить на абсолютно любые темы – тем более. Политика, образование, медицина – все, что показалось бы Кейт скучным и неинтересным. А зря. Как любили говорить архангелы – если ты не интересуешься политикой, то она будет интересоваться тобой. Что ж, сестричка, готова побыть пешкой в нашей игре?

Не то, чтобы я была зла на отца за его планы, но надвигалось одно событие, которое заставит забыть о моих собственных принципах и сражаться бок о бок с сестрой.  Все твердили, что это необходимо, на мой же взгляд – идея не из лучших, ведь неизвестно, что взбредет в голову сестричке.

– Неплохо. Кажется, она поверила, – ответила я, беря в руки чашку теплого чая и вдыхая его аромат.

Как мне это нравилось. Луговые травы давали безумный аромат, что кружил голову и расслаблял. У нас на кухне всегда стояли только лучшие сорта чая, которые можно было только пожелать. Этот – особенный – небесный, собирался в Райском саду, в котором росли все виды растений, что когда-либо существовали за историю человечества. Лаванда, ярче всего выделявшаяся из всего букета, напоминала о прошлом и заставляла воспринимать настоящее.

Наверное, именно травяные чаи больше всего были у нас в почете, поскольку они давали какое-то особенное настроение и, что самое интересное, под каждый случай – свое. Лаванда – для переговоров, бергамот – для страстной беседы, ромашка – на случай трагедии.

Сделав небольшой глоток, я закончила свою мысль, вкладывая в нее как можно больше презрения, ведь не видела в этом ничего странного:

– Счастливая дура. Надеюсь, ее быстро убьют.

– Не говори так о сестре, Катрин, – произнес отец, в общем, не проявляя никаких эмоций.

Будто бы эту фразу надо было сказать для приличия, а не ради того, чтобы усмирить мой пыл.

– Да, она не заслуживает своего райского имени, но не дура. Присмотрись лучше к ней внимательней. Поспрашивай что-нибудь. Обычные женские диалоги. Что вам сейчас интересно? – скучающе спросил он.

Отец всегда говорил таким ровным, почти сонным тоном, будто ему все равно. На самом деле я его понимала. Проживи несколько миллиардов лет и не заскучай на этом свете. Эмоции папе были чужды. Во всяком случае, самое яркое, что я когда-либо смогла увидеть – гнев и ярость в борьбе. В остальное время он холоден, рассудителен и, может, даже печален. Наверное, когда-то он умел радоваться, смеяться. Искренне, как это делают обычные ангелы.

Порой я думала о том, что душа отца умерла вместе с нашей мамой, ведь ее смерть пошатнула его настолько, что он не выходил из их общей комнаты на протяжении недели.

Однако попытки сблизить с Кейт ради дела, очень раздражали. Я не хотела никаким образом с ней общаться. Не хотела даже видеть ее лицо и мне каждый день претило, что мы похожи как две капли воды.

– Ей интересны только убийства. Это наверняка. А, ну и пытки, – фыркнула я, делая еще один глоток чая.

– Неправда. – Возразил отец, – её подругу недавно убили. Поговори с ней об этом. Уверен, если ты сможешь втереться в доверие, раскрывая самые потаенные секреты и страхи, то в скором времени вы сможете начать вместе тренировку, – ухмыльнулся отец.