Отец же очень долго и пристально глядел на меня, после чего задал вопрос:

– Тебя сегодня кошмары мучали? Ты кричала. И очень громко, – он потянулся за чайником и налил себе чая.

Подозрительно покосившись в его сторону, я убедилась, что он обращается именно ко мне, а не к сестрам. Интересно. Он спрашивал это так, будто интересуется каждый день и в этом нет ничего необычного. Просто отцовская забота.

Но вот я, не ожидавшая такого, чуть было не подавилась едой. Благо, кусок достаточно быстро проскочил, не заставляя долго кашлять.

– Да так, ничего особенного. А с чего это тебя интересует? – подозрительно спросила, ведь привыкла, что в его речи, в абсолютно любой фразе, обращенной ко мне, есть подвох.

– Ты – моя дочь. – Пожал он плечами и вновь глянул на меня, – думаю, это естественно, что мне не всё равно, – произнёс отец, отчего что у меня, что у Катрин и даже Эмми округлилсь глаза.

«Даже так?» – подумала я. Но что это? Забота, ирония, сарказм? Михаил решил поиздеваться? Однако, взглянув на него, можно было понять – он определенно не шутил и не издевался.

– Хах. Вау, – только и сумела сказать по итогу я. – Ну, что ж. Да, пожалуй, пара кошмаров с участием Аластора и жутких огненных лабиринтов. Не самый лучший сон, – пожала плечами и отвлеклась на чай.

В голове ответ звучал не так резко, как вышло на самом деле. Может, мне стоило быть помягче? Даже если отец и решил, что тот самый «прекрасный» день, чтобы наладить отношения настал, глубоко внутри затаилась та самая обида, которую искоренить будет очень и очень непросто.

Так что, быстро опрокинув в себя напиток, я встала из-за стола.

– Мне надо на занятия, – кинула, идя на выход.

В голове все еще звучали слова отца, и у меня по-прежнему не укладывалось в голове – какая муха его решила укусить, что он вдруг так смягчился? Отцовская любовь проснулась? Что ж, в таком случае это крайне интересно и даже несколько подозрительно.

На заднем дворе нашего огромного особняка я прошла через портал в Ад, который тут же захлопнулся за мной, как только переместил в Дит. Он появлялся ровно за два часа до занятий и за пять минут до них мог сам закрыться, если бы я опоздала.

Глянув на время на одной из кроваво-красных городских башен, я довольно улыбнулась. До занятий оставалось еще полчаса. Вряд ли Сартия даст нам сегодня хоть немного прийти в себя. Сразу начнет гонять не только по теории, но и практике. Боевая подготовка для него была чуть ли не основной частью, за которой он наблюдал даже строже, чем по остальным знаниям об истории Ада.

– Ставлю свои крылья, что мы сегодня будем отрабатывать воздушные бои, – раздался голос позади меня.

Рик, как и обычно, подкрался крайне бесшумно, чем очень любил пугать. Клянусь, когда-нибудь ему прилетит от меня за такие фокусы.

Тяжело вздохнув, я обернулась на друга.

– И тебе темного утра, – поздоровалась я с ним. – Ты как? – поинтересовалась с тревогой в голосе.

Я и не хотела скрывать того, что мне было абсолютно не все равно на то, что делал Аластор не только со мной, но и с друзьями. Присмотревшись, взгляд зацепился за длинную рану на лице юноши, начинающуюся где-то с правой стороны от брови, проходящей поперек глаза и заканчивающийся чуть ниже щеки.

– Здорово он тебя… – негромко проговорила я, на пару секунд зависая и понимая, как мне повезло. – Шрам теперь останется?..

– Да нет, – отмахнулся Рик, непроизвольно проводя кончиками пальцев по ране, – через пару дней вылечу и буду как новенький. Ты сама-то как? По тебе и не скажешь, что две недели пытали, – заявил он, достаточно хитро улыбаясь.