– Так освежить? – переспросила его агрессивная парикмахерша.

– Нет, – пролепетал юный клиент, – я в баню пойду.

Женщина одернула на себе желтоватый, застиранный халат и прокричала: «Вот и шел бы сразу в баню! Зачем тебе парикмахерская?»

…Прошло много лет. Сергей Михайлович Кудрявцев не любит ходить в парикмахерские, хотя ему и приходилось стричься у прекрасных, обходительных мастеров. Когда он слышит «Вас освежить?», голова его втягивается в плечи, и он тут же поспешно соглашается: «Да». Он понимает, что так выгодно парикмахеру. Деньги у него теперь водятся, и немалые.

– Каким? – уточняет мастер.

– Все равно, – обреченно вздыхает Сергей Михайлович. Он приходит домой и сует голову под струю горячей воды, смывает ненавистный одеколон.

С «ПЕТЕЙ И ВОЛКОМ» ХОТЬ КУДА

В оперном театре – вечера памяти Петра Ильича Чайковского. В первый день – опера «Мазепа». На массивных дверях объявление: спектакль отменяется из-за болезни артиста. Во втором отделении будут исполнены отрывки из оперы, в первом – Шестая симфония.

Прочитав объявление об отмене спектакля, я мысленно пожелал скорейшего выздоровления певцу и, не скрою, обрадовался, что вместо «Мазепы» услышу Шестую симфонию – истосковался по живому симфоническому оркестру. Впрочем, как только в гардеробе я увидел старшеклассников, настроение сразу же испортилось. Мне не раз доводилось бывать на спектаклях в Русской драме и в оперном, когда в эти театры «совершали культпоход» школьники. Признаюсь, завидев их, я начинаю «прокручивать» в памяти прожитый день и пытаюсь вспомнить тот тяжкий грех, за который Господь так жестоко покарал меня.

На «Эквусе», тонком и умном спектакле… Перед его началом и в антракте размалеванные девочки и развинченные мальчики заходили в курилку зарядиться дурной энергией, взбодрить себя. Прямо из бутылок они дули вино, жадно, словно заправские шкиперы, глотали дым сигарет, а потом шли развлекаться в зрительный зал – гикали, матерились, ржали задолго до появления лошади в спектакле. Представляю, каково было играть артистам. Первая реакция на эти безобразия «подрастающего поколения» – слепой, охватывающий все существо гнев. А потом приходит жалость. Да и как их не жалеть, этих поистине несчастных парней и девчат. Они не знают родного языка, не читают хороших, добрых и умных книг, не слушают народную и классическую музыку. Во время исполнения Шестой симфонии они «балдели» – громко разговаривали, смеялись, строили рожи. Менее стойкие, не выдержав атаки натурального звука, отправлялись развлекаться в фойе, в буфет.

Музыку они совсем не умеют слушать без апоплексического «зрительного ряда», без судорожного мелькания полуголых артистов. Певица – клип, песня – клип, а в результате – «в голове моей опилки, и вопилки, и сопилки…»

Думается, оркестр оперного театра мог бы взять на себя благородную просветительскую миссию. Спектакль для детей – это хорошо. Симфонические концерты для детей и юношества – просто замечательно. Для знакомства с симфоническим оркестром можно было бы исполнить сказку С. Прокофьева «Петя и волк», а затем – «Вариации и фугу на тему Г. Перселла» Б. Бриттена (Путеводитель по оркестру для молодежи). Почему-то уфимских музыкантов не вдохновляет пример подвижника Дм. Кабалевского.

…Аплодисменты во время исполнения классики раздаются даже в залах Московской консерватории. Нечаянные, между частями произведения. На концерте в оперном аплодисменты прозвучали во время музыкальной паузы. «Патетическая» симфония Чайковского юными уфимцами была испорчена, осквернена. С такой дремучестью я встретился впервые. Это предел. Дальше – полнейший кретинизм.