На его губах вновь появилась легкая улыбка, которая была мне уже знакома по сегодняшнему вечеру. Странно, что раньше я не замечала, как удивительно он умеет улыбаться.

– Ее мать дала ей имя Женевьева, но я обычно называю ее Горошинка.

У меня вырвался невольный смешок, о чем я тут же пожалела. Это было так трогательно – серьезный деловой человек в строгом черном костюме называет дочку таким милым прозвищем. Как же мало, оказывается, я знала о нем.

– Что тут смешного? – Он, казалось, был задет моей несдержанностью.

Бофейн подвел машину к обочине у моего дома, и я с удивлением отметила, что где-то в глубине души испытываю разочарование от скорого расставания.

– А мой отец называл меня Элли. Только он один называл меня так. Все остальные зовут меня полным именем – Элеонор.

– Вот как? – сказал он, и мне показалось, что он все понял.

Он протянул руку, чтобы открыть дверцу со своей стороны, но я поспешила его остановить.

– Это вовсе не обязательно. Отсюда я и сама прекрасно дойду.

Мне показалось, что он хотел возразить, поэтому быстро открыла дверцу и вышла в удушливый ночной воздух. Как ни странно, мысли мои полностью прояснились. Я наклонилась к открытому окну машины.

– Благодарю вас, мистер Бофейн. Поверьте, я очень признательна вам за то, что вы меня подвезли, хотя это было вовсе не обязательно. Вам ведь теперь предстоит такой долгий путь до Чарльстона.

– А я рад, что оказался в этом баре, – мягко произнес он. – Между прочим, меня зовут Финн. Я тут подумал…

Он замолк, словно тщательно подбирая слова, а затем тихо произнес:

– Как вы считаете, я плачу вам достаточно?

Мне потребовалось несколько мгновений, чтобы осознать смысл его слов.

– Д-да. Конечно, достаточно, – ответила я, заикаясь от волнения.

Он медленно покачал головой.

– Извините за этот вопрос. Я задал его не в той форме, в которой собирался. Я просто хотел вас спросить, интересно ли вам было бы получить некоторую дополнительную работу. Совсем не такую, какую вы обычно выполняете. И всего на пару часов в день. Но обещаю, оплата будет очень высокой.

При мысли о том, что, возможно, мне никогда больше не придется возвращаться в бар Пита, голова моя снова пошла кругом.

– И что же это за работа?

По его глазам в тусклом свете фонаря было видно, что он что-то напряженно обдумывает.

– На самом деле я еще не могу точно обозначить круг обязанностей. Просто хочу предложить вам побыть компаньонкой одной пожилой леди – моей двоюродной бабушки. Она сейчас в больнице, но на следующей неделе уже вернется домой.

Он говорил быстрее, чем обычно, и было видно, что ему почему-то очень хочется добиться моего согласия.

– У нее большой дом на острове Эдисто, из которого она почти не выходит, и мне не хотелось бы, чтобы она все дни сидела там в одиночестве.

В моем сердце вдруг затеплилась слабая надежда, но тут же умерла, не успев родиться.

– У меня не будет возможности ездить на остров и обратно.

– Транспорт не ваша проблема, – сказал он таким тоном, словно все уже для себя решил.

Я отошла от машины, и мне вдруг на мгновение показалось, что пахнуло свежим запахом океана.

– Знаете, я ведь выросла на Эдисто. Возможно, я даже знакома с вашей двоюродной бабушкой.

Мне показалось, что глаза его странно блеснули.

– Уже поздно. Вам надо идти. Мы все обсудим завтра.

Мне стало неловко под его пристальным взглядом.

– Конечно, – сказала я. – Мне нравится ваше предложение. Спокойной ночи, мистер Бо…

Я не договорила, так как формальное обращение мне вдруг показалось неуместным, но и по имени я его назвать не решилась. Поэтому я просто замолчала.

– Спокойной ночи, Элеонор, Увидимся утром. И не беспокойтесь по поводу вашей машины. Ее сюда доставят вовремя.