– Не хотите ли остаться и пообедать с нами? Миссис МакКенна всегда готовит еду с запасом на тот случай, если вдруг у меня в гостях будет клиент. Хочу компенсировать вам то, что вы опоздаете на обед с вашей семьей.
Я задержала руку на дверной ручке и повернулась к Финну.
– Спасибо за приглашение, но мне действительно надо возвращаться. Семья будет ждать, чтобы я приготовила обед.
Его лицо оставалось бесстрастно-вежливым.
– Ну что ж, в таком случае вам действительно надо возвращаться домой. Извините, что задержал.
Я потянула на себя дверь и вышла на крыльцо, потом снова повернулась к нему.
– Простите за любопытство, скажите, Джиджи сама придумала убранство своей комнаты?
– Да нет, это сделал я, не без помощи знакомой декораторши. Но я точно знал, что ей понравится.
Я кивнула, пытаясь сдержать улыбку при мысли о Финне Бофейне, придирчиво рассматривающем рулоны розового тюля и кружев.
– А почему вы спрашиваете?
Я не представляла, что ответить. Похоже, что пробудилось почти забытое стремление раздвигать пределы дозволенного, до поры до времени скрытое за завесой сомнения в собственных силах и неизменного чувства вины.
– Просто интересно. О такой комнате мечтает каждая девочка. Вот я и подумала, что, может быть, в этом участвовала ее мама, отчасти воплощая собственные детские мечты.
Его глаза внезапно потемнели.
– Харпер совершенно не разбирается в таких вещах.
Я испытала легкий испуг, словно жена Синей Бороды, которую муж застал подглядывающей в замочную скважину запретной двери, и сделала шаг назад.
– Что касается субботы, постараюсь успеть к одиннадцати часам. Летом движение на дорогах бывает непредсказуемым.
– Вот и отлично. Мы с Горошинкой приедем туда в пятницу ночью, поэтому можете не спешить. Встретимся уже там.
– Ну что же, тогда до свидания, – сказала я.
Он молча кивнул в ответ и смотрел, как я шла через ворота к машине. Я не стала оглядываться, не желая разрушать запавший мне в душу образ Финна Бофейна, стоящего посреди моря розового тюля и творящего спальню мечты для своей маленькой дочки. Я открыла дверь машины и помедлила минуту, вспоминая, как Джиджи назвала меня Элли. Интересно, что она имела в виду, когда говорила, что люди с именем Элеонор не видят по ночам сны?
Глава 9
Когда я приехала домой, Глен и Ева сидели на качелях, висящих на террасе перед входной дверью. На столике перед ними лежала пицца, и меня тут же охватило чувство вины.
– Мы проголодались, – сказала Ева, глядя на меня. – В холодильнике есть еще целая пицца, если ты хочешь есть.
Глен вытер руки салфеткой и осторожно встал, стараясь не раскачать качели, чтобы не потревожить Еву.
– Отличная машина, Элеонор. Где ты ее взяла?
Интересно, мне только почудились обвинительные нотки в его голосе или это было на самом деле?
Он спустился по ступенькам и направился к машине. Солнечные лучи упали на его волосы, отчего их концы заиграли медными оттенками. Мне вспомнилось, как я увидела его в первый раз. Он тогда носил форму кадета из «Цитадели» и сидел с сокурсниками в соседней кабинке в кафе «Каролина» в Чарльстоне. Он сидел спиной ко мне и под солнцем, светящим в окно, его волосы горели, словно маяк в ночи. А потом я повернулась к Еве и уговорила ее подойти к этой компании, чтобы познакомиться.
Но, надо сказать, я влюбилась в него лишь после его первого свидания с Евой. Он заехал за ней на «Хонде», которую одолжил у приятеля, а я должна была встретить его на крыльце, предложить напитки и развлекать, пока мама помогала Еве наряжаться для свидания. Первое, что он сделал, когда я открыла дверь, – это вежливо снял шляпу, что представители противоположного пола в моем присутствии никогда раньше не делали. Он был первокурсником в «Цитадели» – на их жаргоне, «салагой», – и волосы его были пострижены так коротко, что сквозь них просвечивала кожа. Брови его были темными с медным оттенком на концах, очень красивой формы, а глаза такого глубокого карего цвета, что казались почти черными.