Кериас молча поднялся и тоже приблизился ко мне, они с Амели оказались по обе стороны баррикады, которой я и являлась.

– Перламутровая? – чуть ли не по слогам и очень отчетливо уточнил сыщик.

Мадам сглотнула и быстро кивнула, подтверждая его слова, а ладонь сыщика легла на мое обнаженное плечо и провела сверху вниз, задержавшись на запястье. Пальцы легко обхватили его и подняли, почти поднеся к мужским губам. Мне показалось: еще секунда – и он прижмется ртом к голубой быстро-быстро бьющейся жилке, но Кериас лишь рассматривал кожу.

– Видите, это естественное сияние. Нам с непривычки оно бросилось в глаза. У девушки чудесная кожа, которая всего лишь страдала без должного ухода, огрубела, пожелтела, теперь она вернула свой натуральный цвет, впитала целебную силу снадобий. Дотроньтесь еще раз, она стала бархатистой на ощупь.

Мадам окончательно овладела собой и принялась расхваливать «товар», а Зверь не заставил просить себя дважды, провел рукой по шее, попутно лаская пальцами, и подхватил упавшую на ключицу прядь волос.

– Вы покрасили ей волосы.

– Подобрали цвет, наиболее гармонирующий с конкретным цветотипом внешности. Этот эффект мы называем «Шелковым каскадом».

Кериас пропустил прядь сквозь пальцы и поднес ближе к лицу.

– Пахнет, как прежде, – тихо заметил сыщик, а мадам продолжала разливаться соловьем:

– Почувствуйте, какими мягкими стали волосы, какими гладкими! Это цвет густого темного шоколада. Тягучего и пряного, как само желание.

И прежде чем сыщик коснулся какой-то еще части моего тела, Амели сама развернула меня лицом к нему, чуть ли не втолкнув в мужские объятия, да еще подняла голову за подбородок.

– Этот цвет изумительно оттеняет ее глаза. Они кажутся большими, бархатистыми, как у пугливой лани, милорд. Их блеск может соперничать с любыми драгоценными камнями.

– Блеск тоже ненатуральный? – уточнил сыщик, смотря на меня, а не на мадам.

– В моем салоне все натуральное, – оскорбилась мадам. – Капли лишь усилили первоначальный эффект. У девушки чистый глубокий взгляд.

Следующего вопроса Кериас не задал, просто коснулся пальцами моих губ.

– Они останутся такими же нежными и яркими даже без использования помады. Удобно, не правда ли? Никаких следов после поцелуев.

Судя по изменившемуся взгляду дознавателя, он сам решил в этом убедиться и очень неторопливо опустил голову ниже, а я отчего-то даже не отклонилась, наверное, потому что за спиной стояла мадам. Или меня загипнотизировали, или снова применили магию. Или потому что он так смотрел… Я не помню, чтобы на меня хоть раз так смотрели.

– Слишком красиво, – он резко отклонился, – мне не нравится.

Мадам ошалела – иного слова и не подберешь – хотя и пыталась взять себя в руки. Вдыхала, выдыхала, наверное вспоминая в этот момент, что за клиент посетил ее салон, а в темных глазах светилась жажда крови.

– М-милорд, – с явным трудом произнесла Амели, – вы первый мужчина, – тут она умудрилась изобразить нечто, напоминающее улыбку, – который возражает против излишней красоты.

– Она привлекает ненужное внимание, – отрезал Зверь, нимало не заботясь о состоянии мадам.

– Ах, вот что! – Амели наконец-то сделала понятные для себя выводы, и ее отпустило.

Только мне было ясно, на что намекал дознаватель. Ему требовалась фиктивная любовница, не блеклая невзрачная мышь, а ухоженная, интересная женщина, чей внешний вид не вызовет сомнений и вопросов, почему кузен императора выбрал именно ее, но не та, кто одним появлением повергает всех в затяжное молчание. Мадам же пришла к иным выводам.

– Что я вижу, милорд, неужели вы впервые в жизни ощутили горечь ревности? Но вам ли испытывать неуверенность в собственных силах, разве вы позволите кому-то увести столь прелестную куколку?