Справа от меня стояло то самое кресло, видимо, приобретенное антиком по великому блату в престижном мебельном салоне, на которое бесшабашно было брошено табельное оружие – укороченный калаш. Пока я боролся со своей гражданской сознательностью, Муха решил за нас, исполнил вариант вальта, если выражаться каталовской феней. Прогнал обезьяну. Выбрав удобный момент, когда красные домушники отодвинули свои туловища от стола, Мишаня удачно выбрался и явился пред ними, как гриб. Он-то видел, что автомат от меня рукой подать, словом, мысли работали в одинаковом направлении.

Все это живо напоминало театральное чтиво, или импровизацию по ходу, если хотите. Вот он, мол, я, их бин хозяин хаты или приближенный к его левой пятке, а вы какого х… рога замочили в мое бунгало… Сиюминутный кредит доверия, во всяком случае это должно было вызвать, остальное зависело от меня и от тетушки Фортуны Афанасьевны. «Микс-файт» – бои без правил начались. А какие, собственно, могут быть критерии, если столкнулись в подобной оказии люди, стоящие по абсолютно разные стороны баррикады. Мусорилы-оборотни, а двуличие – это уже само по себе не нарядно, и парни с городского дна. Привалирующий вид прослойки второй никогда не смиксуется с первой. Прав был Мао, когда изрек: «Мало войти, надо еще и выйти».

Ну тут Муха выдал, сам по ходу не ожидал от себя, «конъюнктура ситуации» и все такое. «Башкиры» (милиционеры) вздрогнули тандемом и бережно обернулись. Честное слово, меня аж чуть не прорвало, во, прикол. И к чему он эту цитату плюхнул.

– История, леденящая кровь, под маской овцы скрывался волк!

Ну, Шекспир, ей Богу. Еще бы ляпнул «Быть или не быть», умора. Наверное, в тот момент пошатнулся дворец правосудия в центре страны. Ситуация достигла наивысшей точки эскалации, пока мусора пребывали в трансе, необходимо было работать. Я понимал, что больше Муха ничего такого не выдаст. Дело не благородное метать бисер перед свиньями. Я выпорхнул из-за портьеры. Как там, у Антона Павловича: «Если в первом акте висит ружье, то во втором оно обязательно выстрелит». Преамбула мною была отодвинута на задний план. Схватив автомат, я заставил покинуть экс-визитеров сомнамбулическую нирвану. И в обстановке парадной торжественности произнес:

– Не делайте, господа, лишних движений. Любая деффиляция будет расценена мною, как провокация, и я имею указания свыше открывать огонь на поражение.

Во, тоже отчебучил, не кисло, да?! А ведь так тогда я и сказал, кроме шуток. Но паясничать особо времени не было, не лишено вероятности, что красноперые прибыли не пулом, их могли подстраховывать с подхода. Тут снова пропаносило Мишаню:

– Ну, что, мухоморы. Плетки на пол, руки в гору, хорош «глухо торчать» (находиться в эйфории).

Менты стали хоть и слабо, но догонять, что попали, и необходимо делать, что велят. По глазам Мухи не трудно было прочесть, что он уже на Мальдивах, или еще где. И эти двое всего лишь мелкий, хоть и липкий, форс-мажор по дороге на сладкое побережье. К ногам оборотней глухо свалились волыны, лоховские по меркам вооружения ПээМы. Только после всего случившегося, когда я …, нет, не покинул квартиру, а когда буду сидеть там, на грязной и мерзкой, как голос коня Буденного, лестнице и курить кислую сигарету, меня схватит страх липкой жабьей лапой прямо за горло, вот тут, чуть ниже кадыка. Ну, менты-то по любому в штаны наделали.

Мы их связали спина к спине их же ремнями. Они получились как эмблема фирмы «Карро».

– Отметь, братан, – кинул Муха уже покидая скромную, не скудную на впечатления гавань, как близнецы сиамские.