В жизни Эрис присутствовал непонятно за что ненавидящий Эрис брат, который много раз умышленно буквально калечил Эрис: то опустив на её руки огромный валун, отчего ногти на ее руках почернели и слезли; то проявив «заботу», прокатил на тележке. Зная, что ноги сестренки попали в щели между досками, он всё же продолжил с бешеной скоростью гнать обоз, отчего её голеностопы, намертво застряв, повисли и стерлись дорогой в ужасное месиво.
Бабушке Эрис долго пришлось вытаскивать камни и грязь из ран внучки. Эрис на протяжении месяца не могла просто встать на ноги, не говоря уже о ходьбе.
Бабушка, при всей её преданности, была чересчур строга. Иногда даже слишком. Сначала Эрис не ощущала этого. Но потом, когда дом опустел и Эрис взрослела в одиночестве, она почувствовала гнёт властного характера и нарастающего недовольства со стороны бабушки.
…Мать и брат уходили, даже не позавтракав.
– Вы куда собрались? – спросила бабушка.
– Мы – в часть. Там, слышала, принимают детей на военную подготовку. Может хоть так мой сын сможет выбиться в люди. – поспешно обуваясь, ответила Элин.
– Ты что, с ума сошла! Теперь всем руководят эти христопродавцы! – возмущалась бабушка, позабыв налить воды для внучки.
– Ну и что? Какая разница, кто у власти? Один, другой, третий. Люди будут продолжать жить в любом случае. – продолжила Элин.
– Предатели! – рассерчав, крикнула бабушка им вслед.
– Мама! Возьми меня с собой! – Эрис крикнула, Элин обернулась. По её виду было понятно, что она не хотела идти с "хвостом".
– Я хочу с вами. Пожалуйста! – взволнованно взмолилась дочь.
– Сиди дома! – буркнул Евгениус.
На глазах и без того выглядевшей жалко Эрис, – с размазанной кровью на лице и засохшими бордовыми пятнами на клетчатой широкой рубахе, – выступили крупные слёзы.
– Хорошо, только умойся. – дала добро мать. – Да побыстрей!
Эрис начала носиться как на крыльях, поспешно сполоснув лицо и надев сандалии. Бабушка была вне себя от злости. Она, бросив кувшин, направилась на свой небогатый, но красочный участок.
И вот, весело подпрыгивая, Эрис направляется в скромный гарнизон Ситии, где одним глазком посмотрит на героев из своей мечты!
Дорога туда лежала довольно длинная. Мать Эрис знала все места по-памяти. В том месте когда-то служил её отец. Она была ровесница Эрис, когда потеряла его. Но пару раз всё-же успела побывать там с папой.
Было ещё рановато. Выйдя на улицу они встретили только Персиуса, который в окружении своих бодрых дружков помахал Эрис. В ответ она указательным пальцем руки провела по своей тонкой шее, дав ему понять, что "отрежет голову".
Мальчики в шутку сделали испуганные лица. Евгениус начал дразнить Эрис из-за Персиуса. Он сказал ей колкую гадость и зоркому Персиусу это не понравилось.
– Его следует проучить! – тихо приказал Персиус ватаге, на что они начали поддакивать.
Элин продолжала торопиться, дети еле за ней поспевали. Они прошли мимо ворот рынка, бурлящего уже с зари. Мимо улиц и улочек, забегаловок и торговых лавок, мимо просыпающегося и спешащего города с его интересным содержанием.
Здесь пахло жареной рыбой и лепешками. Отовсюду слышались разноголосые возгласы, разговоры, крики.
Евгениус шел, глядя по сторонам, а Эрис смотрела вперед и была сосредоточена лишь на одном слове – "рыцари".
Наконец, пройдя с одного конца города на другой, впитав в себя его ароматы, ощущения, виды и впечатления, они дошли до поста.
Здесь стояли часовые. Каменные смотровые вышки сочетались со скромным деревянным забором.
– Вы куда? – спросил дежурный солдат. На нём были одеты толстая форма венецианского пехотинца и кольчуга, закрывающая всю голову, кроме лица. В ножнах висел меч, а в руке было острое, не очень длинное копьё. Эрис с восхищением разглядывала его.