– Уже видела фотографии?

– Нет, еще не успела.

– Коллеги, мы вас покинем ненадолго, – обращаясь к мужчинам, произнес Женя и повел Риту в глубину зала. Ее фотографии были в самом центре, пять снимков в одном стиле, сочные краски, широкое небо в каждом кадре, фотографии казались легкими, в них было так много воздуха, свежести и ветра. На каждом снимке Рита улыбалась, а позади открывалась потрясающая панорама города. Девушка ахнула и завороженно уставилась на снимки, не замечая, что Женя точно так же наблюдает за ней самой. Прошло несколько минут, Рита забыла о времени и пространстве и просто смотрела на фотографии. Ее впечатлил не собственный образ, а то тепло и искренность, которые источали кадры, гармоничное сочетание ее силуэта с шумным туманным городом. И если бы можно было признаться в любви с помощью фото, то это выглядело бы именно так. У Риты перехватило дыхание от этой мысли, она осторожно взглянула на Женю. Он был очень милым, но она совсем не хотела бы с ним встречаться.

Рита решила не оставаться на фуршет и, извинившись, постаралась поскорее уйти. На прощание Женя подарил ей копии фотографий с выставки. Рита улыбнулась в ответ и сбежала. Все это оставило неоднозначные чувства в ее сердце.

В дверь позвонили. Рита вздохнула и пошла открывать. Два месяца прошло с тех пор, как отец уехал из дома на вахту. Она уже отвыкла от него и сильно волновалась.

Он вошел в дом, на его осунувшихся плечах тяжело висела большая дорожная сумка. Запущенная и совсем непривлекательная щетина покрывала лицо. Он как всегда открыто и с любовью улыбался, отчего в уголках глаз появлялись морщинки. Кажется, их стало значительно больше.

– Привет, доча. – Он обнял Риту.

– Папа, ты что, начал курить?! От тебя пахнет как от пепельницы! – отстранилась Рита, так и не дав отцу себя поцеловать.

– Ну что ты нападаешь на старика с порога? Может, сначала пустишь в дом да накормишь? Это чем так вкусно пахнет?!

– Твоими любимыми голубцами.

Пока отец принимал душ, Рита крутилась на кухне. Он вышел в домашней одежде, и стало заметно, насколько он похудел и осунулся.

За столом повисло тяжелое молчание. По телефону отец всегда бодрился и иногда даже казался веселым. Сейчас все эмоции отражались на его лице. Тоска и печаль сквозили в каждой черте. Ему было всего сорок пять, но выглядел он лет на десять старше. Голубые глаза хранили былое тепло, но и в них затаилась боль.

Отец навис над тарелкой, напряженно сжимая вилку в руке.

– Спасибо, доча, вот не думал, что когда-нибудь еще поем такие вкусные голубцы, – улыбнулся он. Еда на тарелке осталась нетронутой.

– Конечно, не так хорошо, как у мамы, но я старалась.

– Это было ее фирменное блюдо.

Больше они не встречались взглядом и ели в тишине. Неловкость понемногу прошла, каждый думал о своем, вспоминая приятные моменты в обществе любимого человека.

Спустя несколько дней они устроили поминки. Людей пришло мало. Удивительно, как со временем ослабевают родственные связи.

Отец уже неделю не работал. Ему тяжело дались эти дни. Если Рита уходила на занятия, а потом на тренировку, то он целый день сидел в четырех стенах, где все напоминало о маме. Однажды Рита вернулась домой и обнаружила отца в спальне. Негласно это была неприкасаемая территория.

– Доча, пора бы что-то сделать с этими вещами, – говорил он, укладывая одежду в коробки.

Выходные Рита провела, разгребая мамины вещи. Выбрасывать ее любимые журналы, отдавать нуждающимся платья, сжигать ежедневники и личные записи было больно. Но хранить это совсем невыносимо. После двух дней такой уборки остались только ювелирные украшения и фотоальбомы. Еще была гитара. Мама отлично играла, и голос у нее был мелодичный и пронзительный. Она пела старые бардовские песни и знала несколько современных мелодий. Рита не хотела оставлять эту гитару. Поэтому сфотографировала и поместила объявление: «Отдам даром». Уже через полчаса один парень забирал шестиструнный инструмент. Он поблагодарил ее целых три раза, не веря такой удаче. Потом прибежал еще раз и принес шоколадку.