– Интересно, – произносит он с улыбкой в голосе, – когда я тебя увидел, я точно не мог подумать, что ты такая серьезная девочка.

Кажется, я слышу снисходительность в его голосе, но, возможно, мне только кажется из-за того, что это стандартная реакция на “девушку в айти”. Хотя в наше время это уже давно перестало быть чем-то необычным.

– Никто не может, – ворчу я, – твой ход.

– Что ж, – задумчиво начинает парень, – я учусь в аспирантуре и работаю в университете. Я биоинженер по профессии и призванию, а еще веду лекции у студентов. Рассказываю им про растения, – он делает паузу, а я молчу и не перебиваю, – помимо этого, я увлекаюсь автомобилями. Собаки у меня нет, но есть редкий “бмв”, которых уже не выпускают. И я как-то раз участвовал в уличных гонках, но мне не понравилось.

– Как в “Форсаже”?

– Нет, – он усмехается, – не так масштабно, но тоже опасно.

– И зачем?

– Было интересно попробовать.

Я киваю и переворачиваюсь на живот. Светлые волосы падают на лицо, я рассматриваю нарисованные трещинки на полу и жду, но он молчит.

– Если говорить про риск для жизни, – медленно начинаю я, – то я как-то залезла на крышу. Я подбежала к парапету, встала на него, а там никаких ограничений и никакого заборчика, – я сама не понимаю, зачем рассказываю это, я поддаюсь секундному порыву поделиться, – И стояла так, раскинув руки, а подо мной было четырнадцать этажей вниз. А потом поднялся ветер, я испугалась и слезла. И еще минут двадцать сидела и смотрела в небо, думала. Адреналина тогда получила…море.

– И зачем? – тихо задает он мой же вопрос.

Я пожимаю плечами, но спохватываюсь и вспоминаю, что он этого не видит.

– Хотелось сделать что-то такое, что даст мне эмоций. Хотела почувствовать хотя бы что-то. Сложный период в жизни был, – скомкано заканчиваю я.

Я замолкаю. Случайное откровение, вырвавшееся наружу, приоткрывает мою “темную сторону”. Я давно приняла себя и свое прошлое, но мы еще совсем не настолько близки, чтобы обсуждать старые раны. То, о чем я рассказала, случилось через пару недель после расставания с Игорем. Я была настолько сломлена, что, казалось, я больше ничего не могла ощущать. Во мне словно все замерзло. Тогда, на крыше, я почувствовала страх. И так обрадовалась этому. Поверила, что не все потеряно.

– Если в следующий раз захочешь эмоций – звони, – он нарушает тишину, которая уже начинает давить мне на виски.

– И что тогда? Снова заставишь меня целовать тебя? – я улыбаюсь.

– Нет, у меня есть кое-что поинтереснее, – хитро отвечает он, – и, кстати, я тебя не заставлял!

– Ты меня спровоцировал, – отбиваюсь я, – я не могла ударить в грязь лицом и отказаться и ты это знал!

– Ничего я не знал, – парень тихо смеется, – я лишь предположил и мои предположения оказались верны.

– Манипулятор, – выношу вердикт я.

Через пару минут мы уже оба смеемся, а через полчаса болтаем так, будто мы старые друзья. С Ваней оказывается на удивление легко, он с интересом слушает все, что я рассказываю и задает вопросы. Мы не говорим ни о чем важном, но, между тем, успеваем вполне себе составить представление друг о друге. Между нами протягивается тонкий мостик, по которому вполне можно осторожно идти.

– Еще десять минут и я буду жевать плед вместо ужина, – улыбаюсь я, опуская взгляд на часы, – у меня нет еды, а доставка опаздывает.

– Я бы пригласил тебя к себе, но оставим это до следующего раза, – многообещающе произносит он.

– Не порть о себе впечатление, – я морщусь, – ты показался мне таким милым мальчиком, а уже сводишь все на пошлость.

– Я намекал на ужин, Саша! – взрывается хохотом он, – Ужин! А не то, о чем ты подумала, маленькая извращенка!