– Я выпытал у нее номер и решил, что на сегодня с нее достаточно, – хмыкаю я.

– Что ты с ней сделал? Связал? Пристегнул наручниками? – Соболь многозначительно играет бровями.

– Пересмотрел видосов на черно-оранжевом сайте? – беззлобно огрызаюсь я и снова тянусь к мобильнику.

Сообщений нет. Это начинает слегка раздражать. Рабочий день в офисах уже точно закончился, могла бы и ответить.

– Не, а серьезно? – друг стирает с лица ехидную ухмылку, – Как ты ее нашел вообще?

– Я ее не искал, – устало опускаюсь на раскладной стул и подпираю кулаком подбородок, – пошел за кофе после работы, к бизнес-центру на Лесной, помнишь?

Дожидаюсь утвердительного кивка и продолжаю:

– Стою в очереди, слышу голос за спиной знакомый, разворачиваюсь, а там она. Не знаю, как узнал ее, в баре все-таки было темно.

– Сердце подсказало, – не перестает глумиться друг, на что я хмурюсь, – все-все, сорян. Продолжай.

– Не думал, что она согласится дать номер, но, неожиданно, поделилась. Вот и вся история.

– Она хоть узнала тебя?

– Узнала. Хотя мне кажется, ее спутник уже собирался дать мне по лицу за такой настойчивый интерес.

– Уверен, что это был не ее парень? А то ты у нас не из тех, кто уводит чужих девчонок, – Юра пренебрежительно хмыкает.

Я качаю головой, игнорируя его выпады и дурачества. Он такой с детства, я привык.

– Уверен. Она даже сказала что-то типа “поцелуев не дождешься”, а тот даже ухом не повел.

Соболев пожимает плечами и возвращается к распахнутому капоту.

– Помочь? – вставать с прогретого солнцем табурета совсем не хочется, но руки уже успели соскучиться по работе с железками.

– Не, – друг окидывает меня насмешливым взглядом, – ты чистенький слишком.

Следующие пятнадцать минут проходят в молчании, я залипаю в телефон и бездумно скроллю ленту новостей. Тупые мемы, репосты конкурсов, фотки из студенческого сообщества – все как всегда. Натыкаюсь на пост про итоги ежегодной научной конференции, выискиваю среди десятка фотографий свое изображение с очередной грамотой и, не долго думая, отправляю матери. Пусть порадуются.

– Принимай работу, – Юра хлопает ладонью по капоту и довольно улыбается.

Нехотя поднимаюсь со своего места и подхожу к машине.

– Спасибо, выручил, – хлопаю Соболева по ладони и критически осматриваю темно-зеленый металл, задумавшись о том, не пора ли этому красавцу на мойку.

– Помнишь, как ты в детстве мечтал о бэхе? – друг вклинивается в мои мысли и разблокирует воспоминание, отзывающееся у меня неизменной улыбкой на губах.

Нам по тринадцать и мы живем в неприметном ПГТ, гордо именуемом городом, где всего две школы (одна из которых начальная) и четыре магазина. В этом богом забытом месте если ты прошелся без шапки на одном конце улицы, на другом об этом уже доложили матери. Мы мечтаем свалить как только вырастем и строим радужные планы на будущее. Нам нравятся одноклассницы-двойняшки (как удачно-то) и мы по очереди дергаем их за длинные косы, а они хихикают и от души лупят нас учебниками. А еще мы идем из школы по два часа, хотя дорога до дома занимает от силы минут двадцать и обсуждаем все самые важные “мальчишеские дела”. А если на улице холод или дождь, то мы заваливаемся друг другу в гости и рубимся в простенькие компьютерные игры, вырывая друг у друга клавиатуру. И в один из дней, когда мы вразвалочку плетемся домой, я вижу ее. Черную блестящую “бэху” в идеальном состоянии. По вкладышам из жвачек я знал, что эта красотка две тысячи первого года выпуска. Стоял и любовался, открыв рот. У нас в поселке таких машин отродясь не водилось. Видимо, чей-то сын или внук приехал навестить родственников и похвастаться новым приобретением.