– Мамочка, не плачь, – нежные пальчики касаются моего лица и стирают со щек пролившиеся слезы.

– Не буду, родная, – шмыгаю носом, взяв маленькие ручки в свои и поцеловав каждый пальчик.

– А что ты мне сегодня привезла? – смотрит глазками, полными ожидания.

– То, что обещала, – достаю из сумки плюшевую игрушку желтого единорога с разноцветным рогом, за которую отдала почти все оставшиеся деньги, ожидая на днях жалование за прошлую неделю. Но и тех хватит только на еду и небольшую часть аренды.

– Ого! – Бэтти берет игрушку из моих рук, запрыгав на месте. – Спасибо, мамочка, – обнимает меня за шею.

– Не за что, доченька.

– Ну, что пойдем пить чай с зефиром, девочки мои? – обращается к нам мама. – Вчера я специально приготовила, и он уже достаточно настоялся в холодильнике.

– Да-да-да! – Бэтти быстро кивает головкой. – Я люблю зефир.

– А я тебя люблю, – подхватываю дочку на руки, звонко чмокнув в пухлую щечку, отчего та начинает хихикать.

Входим на кухню, и я усаживаю дочку рядом с собой на стул, с умилением наблюдая, как она играет со своим новым единорогом, которых у нее уже целая коллекция разных цветов.

– А где папа? – перевожу взгляд на маму, достающую домашний зефир из холодильника.

– Да с самого утра возится в гараже со своей развалюхой.

– Развалюха… – Бэтти повторяет за бабушкой, и мама хмурит брови, виновато посмотрев на меня.

– Не надо повторять это слово, Элизабет, – специально произношу ее полное имя. – Хорошо? – заправляю за маленькое ушко, торчащую прядь волос.

– Я больше не буду, мамочка, – дочка всегда знает, что если я так к ней обращаюсь, то значит нужно слушаться.

– Я напомнила ему, что ты приезжаешь сегодня. Но ты же знаешь, он как вышел на пенсию всегда путает будни с выходными.

– Ничего страшного, мам. Я потом зайду к нему.

– Мама, а дедушка вчера рассказал мне сказку на ночь, – Бэтти ковыряет пальчиком в глазу игрушки.

– Правда? И какую?

– Про принцессу, которую спас темный принц от ведьмы.

– Темный?

– Да. Его ведьма когда-то заколдовала. А потом он влюбился в принцессу и стал светлым.

– Хм…какая интересная сказка.

– А я тоже хочу, чтобы меня спас принц.

– А тебя есть от кого спасать, моя принцесса? – переглядываюсь с мамой, стараясь сдержать смех.

– Неа, – мотает светлой головкой, и маленькие хвостики смешно колышутся от движения.

– Ну вот видишь? С мамой, бабушкой и дедушкой, ты в полной безопасности.

– Значит, у меня никогда не будет принца? – поднимает на меня грустные глазки.

– Обязательно будет. Он будет самый красивый, добрый и сильный.

– Прям как был мой папа? – вдруг задает вопрос и все в груди сжимается.

Мама ловит мой взгляд, ставя чашки, наполненные дымящимся чаем.

– Да, милая. Именно таким, – глажу дочку по макушке.

С самого детства я показывала Бэтти фото ее отца. Единственное оставленное мной фото, которое сейчас хранится в ее комнате. Оно предназначено только для нее. Я сказала ей, что ее папа улетел на небеса и теперь наблюдает за ней сверху. Я всегда рассказывала ей только хорошее о нем, считая, что несмотря на то, что произошло между нами, я просто не имею права вычеркнуть его из жизни нашей дочери.

– Ты слышала, бабушка? Мой папа был принцем.

– Слышала, солнышко, – мама придвигает нам тарелку с дольками зефира. – Приятного аппетита, – передает мне ложки.

– Спасибо.

Принимаемся за вкусный почти несладкий яблочный зефир, и я помогаю есть дочке, пока она играет с единорогом.

– Я совсем не подумала спросить обедала ли ты, – мама окидывает меня каким-то мрачным взглядом, сидя напротив.

– Ничего страшного. Я немного перекусила утром, – вытираю губы дочки, испачканные в белой посыпке салфеткой.