– Насмотрелась? – он спрыгивает с турника и поворачивается ко мне, потягивая мышцы шеи из стороны в сторону. – Подстрахуешь на жиме?

Он что во мне напарника нашел?

– Нет! – чувствую, как начинаю закипать и подбираю слова поострее, чтобы искромсать ими его завышенную самооценку.

– А зачем тогда подошла? – он придвигается ко мне и я снова натыкаюсь на жар его тела и запах сливы в его парфюме.

– Сказать, чтобы не лез ко мне, – мой голос должен быть резче, но в нем появляются нотки растерянности, добавляю в него твердость. – Я занимаюсь там, ты тут. Разговаривать со мной не нужно. Подходить ко мне нужно.

– Сейчас ко мне подошла ты. Питбуль снова не в духе? Это потому что ногу краба не погрызла с утра? – от его хамства градус моей злобы только повышается.

– Не можешь забыть наш милый завтрак, Клоун? – он не получит моей истерики от его прозвища, но я с большим удовольствием проговариваю “клоун” и чувствую небольшое, но все же удовлетворение, ведь если бы я не задела его с завтраком, он бы его сейчас не вспоминал. – Прости, разорила тебя, наверное? Ты скажи, сколько с меня? Подкину тебе деньжат.

– Давай подберу тебе тренировку, от которой сил кидаться на хороших людей не останется, – он никак не прокомментировал мой выпад по поводу оплаты завтрака. – Не верю, что ты такая злая, какой хочешь казаться.

– Просто ненавижу таких как ты.

– Каких?

Смазливых. Мускулистых. Больших. В чьи руки хочется завернуться и спрятаться от нападок этого безжалостного мира.

– Хитрожопых качков, которые считают себя неотразимыми и подкатывают ко всем девушкам сразу. Вы как собаки на помойке, жрете все подряд, лишь бы забить голодное брюхо.

– Слушай, я не нанимался быть мусорным ведром для помоев из твоего рта. Я понял, на жиме не подстрахуешь. Свободна, – с этими словами он разворачивается и идет к скамье со штангой.

Это он мне только что сказал “свободна”?

От бешенства собираю пальцы в кулаки и смотрю по сторонам. Блином десятикилограммовым, что ли, в него запустить? Хоть бы эта штанга ему на грудь шлепнулась! Ну, судя по количеству навешиваемых им блинов, так и будет. Повыпендриваться решил? Хочу идти к своим приседаниям, но понимаю, что ему реально нужна помощь. Я еще ни разу не видела, чтобы кто-то здесь из мужиков поднимал такой вес.

Делаю вид, что просто иду мимо. Не знаю, зачем. Вообще-то мне нет до него никакой разницы. Он ложится на скамью, слегка поднимая грудь вверх. Расставляет ноги в упоре. Берется за штангу, а я сдерживаюсь, чтобы не закричать ему прекратить понтоваться.

Вес ему явно не дается и он, так и не подняв гриф, пыжится и роняет его на грудь. Я бегу к нему, хватаюсь за гриф и вместе с Артемом тяну его к перекладине. Он остается лежать на скамье и смотрит на меня.

– Ты что первый раз в зале? О тренировочном подходе не слышал? А если бы меня здесь не было, придурок? Ты с ума сошел? – от его глупости не могу сдержать крик, он, наверняка травмировался! Не замечаю, как подаю ему руку и помогаю сесть. – Ты как?

– А питбуль-то переживает за меня, – он растягивает губы в улыбке, демонстрируя мне свои зубы и ямочки на щеках, по которым я, кажется, соскучилась. Замечаю, что руку мою он не отпускает, а сжимает в своей теплой ладони. Пытаюсь выдернуть ее, но он крепко ее держит.

– Я бы любому в зале помогла, хоть тебе, хоть обезьяне. Это спортивная этика.

– Хорошо, что я не обезьяна, правда? – я, наконец, вырываю руку, а Артем вслед за ней встает и практически касается меня своим телом, заглядывая в глаза. Мне опять приходиться задрать голову, чтобы ответить на его взгляд. – Спасибо, Мальвина. Ты не такая злюка, какой хочешь казаться. Ну так что, подстрахуешь меня? Без тебя мне никак.