Отчаявшись дождаться представителей Василия Дмитриевича, беглый князь подумывал уже о том, чтобы подыскать дочери другого жениха, ибо еще немного – и Софья могла оказаться в старых девах. Если обычных девушек выдавали замуж за соседей, то дочерей сильных мира сего – исходя из политической целесообразности. Претенденты на руку Софьи имелись, но всё какие-то мелкотравчатые, не чета московскому государю.

Витовт обрадовался гостям, и от сердца у него отлегло, но разместить всех в небольшом замке оказалось затруднительно, потому переговоры перенесли в Мариенбург, где в качестве заложницы содержалась сама невеста Василия Дмитриевича со своей матерью.

В столице Ордена посольских разместили в Предзамье, в трехэтажной гостинице «Кабаний окорок», недалеко от ратуши. Первые дни осматривались, приценивались и разглядывали людишек, заполнявших улочки. Вскоре явился Витовт, и переговоры начались.

– Милостивейший и справедливейший царь! Твоя воля – закон, твоя милость – ласка, твой гнев – беда. По своей щедрости и доброте ты пожаловал мне Нижний Новгород, а мои племянники, псы смердящие, выгнали меня из города. Умоляю, верни то, что ты даровал своему верному слуге, и преданность моя будет беспредельна. Если же все оставить так, как есть, то мир расценит это как бессилие. Помоги мне… – взмолился Борис Константинович, принимая после возвращения Тохтамыша в Сарай-Берке.

Слово на Востоке значило еще меньше, чем на Западе, и стоило дешевле медного пула[36], но речь просителя встревожила хана, и он вторично дал изгнаннику ярлык на город, а в сопровождение ему выделил две тысячи нукеров.

Географическое положение сулило Нижнему Новгороду великое и славное будущее собирателя земли русской. Епископ Дионисий основал здесь Печерский монастырь Вознесения Господня по подобию Киево-Печерской обители, куда стекалось множество паломников, а чернец Лаврентий составил там летопись, названную его именем, но, видно, прогневили здешние жители Всевышнего: слишком много торговали и мало молились.

Возвратив себе Нижний, Борис Константинович сел там. Василий Кирдяпа получил в качестве отступного Городец, находившийся чуть выше по течению Волги, а Семен, остался ни с чем и вернулся в Суздаль, совместное владение рода Константина Васильевича. «Черная смерть» обошла сей край стороной, подорвав тем силы княжеской семьи. Из-за большого числа потомков Константина Васильевича Суздальско-Нижегородская земля раздробилась на мелкие уделы, но их все равно не хватало, отсюда ссоры, обиды, распри. Тем не менее это княжество, как и Владимирское, имело статус великого, а потому могло непосредственно сноситься с Ордой.

Здешние князья опирались на волжские купеческие города и могли противостоять влиянию Москвы, но за свободу надлежало сражаться, а здесь не любили и не хотели проливать кровь. А ведь только на ней зиждется власть, как это ни горестно. Приволжские торговые корпорации только зарождались и не торопились вкладывать деньги в политические предприятия. Не жаловали они ни своего государя, ни его родственников, но терпели, ибо без князей никак нельзя, они гаранты порядка, а без него невозможна правильная торговля.

На возвращение Бориса Константиновича в Нижний Новгород Москва смотрела с нескрываемым недовольством, хотя тот и не проводил враждебной ей политики. Тем не менее Василий Дмитриевич созвал на совет нескольких многоопытных мужей.

Дума как таковая тогда не имела постоянного состава. На обсуждение военных вопросов приглашали воевод, на дела, связанные со сбором пошлин или торговли, звали иных людей, понаторевших в коммерции и финансах, а на вопросы, связанные с внешней политикой, – третьих. Тем не менее, нужда порой заставляла объединять несколько направлений вместе.