Доктор Ларсен унаследовал от отца и бабушки своей очень много самых загадочных и захватывающих историй. Он и сам немало их создал в процессе своего нелёгкого и временами опасного труда. Правда, большая часть оказалось благополучно забыта, но временами они, как нельзя кстати, выплывали из тайников памяти. Когда доктор услышал от внука о загадочной болезни Роберто, ему неожиданно пришла на ум одна из подобных давних историй, рассказанная отцом или даже бабушкой. Была она, конечно, не для лишних ушей и касалась исключительно деятельности магов прошлого, можно даже сказать, магов древности. Правда, какая там древность, лет двести-триста назад. Для энергий, с которыми приходится работать целителям душ человеческих, подобный срок незначителен. Чтобы восстановить историю целиком в более-менее приемлемом виде, нужно было рассказать её кому-то, но слушателей поблизости не было – Пер убежал с ребятами гулять, да Ларсен и не стал бы рассказывать ему ничего. На самом деле людей, с которыми он мог поделиться даже своими историями, было довольно мало.

Делать было нечего, Ларсен заварил себе крепкого чаю, достал фотоальбом, тот самый, что подарил внуку на день рождения год назад. Пер большую часть его заполнил фотографиями своих друзей, знакомых, там присутствовали даже фотографии родителей. Доктор быстро нашел то, что требовалось. С фотографии 9 на 12 на мир смотрела маленькая девочка, светлые волосы заплетены в косички, глаза словно раскрыты навстречу миру, на губах радостная улыбка. Она не только дружила с Пером, но и часто приходила к доктору попить чаю с сахарным печеньем или шоколадными конфетами. Часто она приносила сама различные сладости. Пер предпочитал делать вид, что кондитерские изделия ему безразличны, но, наверное, слегка страдал от этого. Именно эту девочку Ларсен и выбрал в качестве благодарного слушателя. Как ее звали нетрудно догадаться. Конечно, доктор мог бы рассказать свою историю и фотографии отца или бабушки, но они, как маги старой закалки, никогда не фотографировались и другим не советовали.

Доктор налил себе крепкого чаю, достал разноцветные кексы и, положив фотографию перед собой, начал свой рассказ. По ходу дела приходилось импровизировать, но Ларсен делал это удачно. Фотография, казалось, вдохновляла его.

– События, о которых идёт речь, произошли несколько сотен лет назад, – так Ларсен начал своё импровизированное воспоминание-повествование.

– Нетрудно догадаться, что тогда не было на свете не только меня, но даже и моей дорогой бабушки. Той самой, что поделилась со мной этой историей. Она же услышала её от своего деда, который, можно сказать, с детских лет начал приобщать её к тайному искусству магии. К нему история пришла от его предка, возможно, того самого, который и был свидетелем загадочных событий, наложивших отпечаток не только на магов древности, но и на тех, кто ныне занимается этой нелегкой, но почётной деятельностью. В те времена магия в жизни человека занимала значительное место, институт медицины был ещё не достаточно развит. И если в городах и практиковали врачи – в далёких поселениях надеялись в первую очередь на простого мага-целителя. Эта профессия была почётна, хотя представители церкви и не поощряли подобной деятельности, если, конечно, сами не занимались ею тайно или явно. Тогда наше поселение являлось чем-то вроде крупного районного центра. Городов поблизости не было, и у нас сосредотачивалась вся культурная, и не только, жизнь округи. Был большой рынок, на который съезжались со всех окрестных посёлков, школа была начальная, правда, церкви не было. Зато ремеслу любому можно было обучиться. Специально люди издалека приезжали и нанимались к мастеру в ученики. Следует сказать, что магия в нашем поселении процветала и имела силу не малую. Климат здесь особый был, места тайные, в которых энергия особая пребывала. Знающие люди говорили, что даже воздух в поселении магией пропитан. Вдохнёшь – и уже воспринял нечто, словами его не передать, умом не уразуметь. Давно это было, сейчас время иное, неведомо, где те силы ныне, они ведь на одном месте не стоят. У них своя жизнь, хоть медленно, да движутся по своему разумению, куда им надобно.