Белла Михайловна с грустью смотрела на нее, и Вика растерялась.

– Конечно, конечно, Белла Михайловна, я поговорю. Только вы преувеличиваете степень моего влияния. Алик привык все решать сам и в таком серьезном вопросе ничьих советов слушать не станет.

Оставшееся время визита Вика вытерпела с трудом. Она старалась не встречаться глазами с Беллой Михайловной и заставляла себя улыбаться шуткам Алика и его отца. Наконец они вышли на улицу и сели в машину. И здесь Вика не выдержала и расплакалась. Алик испуганно взглянул на нее и нажал на тормоз.

– Викусь, ты что? Ударилась обо что-то? Где болит?

– Не знаю, везде… Не женись, пожалуйста, Алик! Не бросай меня! Я просто умру.

– О господи! – Алик вздохнул с облегчением. – Я-то думал, ты об дверь ударилась. Ну, ты даешь, Викусь! Что это на тебя нашло? – И он медленно выехал со двора.

– Не женись на Лильке, зачем она тебе?

– А, ну понятно! Мама с тобой поделилась своими брачными планами… Не плачь, родная, не собираюсь я на Лильке жениться.

– Ты правда не влюблен в нее? – тревожно спросила Вика. – Тебе ведь никто, кроме меня, не нужен? Скажи, что никто!

– Успокойся! Сейчас точно как Ирка сказала. Даже интонации те же. Никто мне, кроме тебя, не нужен. Это, к несчастью для меня, правда.

– Почему к несчастью? Разве ты несчастлив со мной? Алик, тебе со мной плохо?

– Да хорошо! Слишком хорошо, вот в том-то и беда. Мама права, если бы ты любила меня, давно развелась и жили бы, как люди. Я – дурак, верю твоим обещаниям и сижу, как пришитый, возле тебя.

– Неправда! Я люблю тебя, и ты это прекрасно знаешь! Очень люблю! Даже не представляю, как без тебя жить. И я что-нибудь придумаю, вот увидишь! Девчонки чуть-чуть подрастут…

– Ох, Вика, хватит! – перебил ее Алик. – Три года слышу… Не в девчонках дело, а в Стасе. Ты с ним не можешь расстаться.

Вика не отвечала, плакала молча. Все правильно, дело не в детях… Алик прав, скоро ему все это надоест, и она останется одна. Слезы текли, и Вика жалобно всхлипывала. Алик не выдержал, остановил машину и обнял Вику.

– Ну, все, все, хватит. Не плачь, моя маленькая. Ну что случилось? Перестать, малыш! Конечно, мы будем вместе, я буду ждать. Куда я на фиг денусь с подводной лодки!

Он рассмеялся, и Вика тоже улыбнулась, вытирая лицо салфеткой.

– Правда не бросишь меня?

– Гадом буду! – с серьезным видом пообещал Алик, и Вика рассмеялась.

– Ну, вот и хорошо! А то целое море наплакала, дурочка моя! Не бойся! Не нужны мне никакие невесты, кроме тебя. И дети никакие не нужны, кроме наших девчонок.

Вика прижалась к нему и прошептала:

– Ох, Алик, ты даже представить не можешь, как я тебя люблю!

– «Ах, обмануть меня не трудно. Я сам обманываться рад…» По-моему, ты сильно преувеличиваешь, сказочница. Но я рад. Вдруг ты в кои веки сказала правду?

Вика успокоилась, и все пошло по-прежнему. С работой, правда, стало сложнее. К девяностому году почти перестали печатать. Сценарий, который она написала, понравился всем, и старый вгиковский приятель-режиссер собирался снять «маленький шедевр». Но и на «Мосфильме» наступила тревожная тишина, финансирование прекратилось, павильоны пустовали. Жизнь и страсти кипели только на телевидении. Народ жадно смотрел и слушал. С продуктами в магазинах стало совсем плохо. Вика покупала в «Березке» и возила на дачу раз в неделю полную сумку. В Клязьме магазин просто закрылся. Бабуля и тетя Ната охали, уговаривали не беспокоиться, лучше детям, а у них большой запас крупы, да и огород скоро выручит. Тетя Ната в этом году посадила больше обычного. Слава богу, молочница по-прежнему носит молоко!