– И как же вы предлагаете решить эту проблему? – я смотрел на него с любопытством.

– Я выяснил опытным путём, что подъём в воздух не вредит жизни живых существ, правда, человек ещё не поднимался на моём шаре в воздух, но свинья, которая была последним пассажиром, спустилась на землю в полном здравии, лишь слегка испуганная. Полагаю, что мы сможем прекрасно поднимать в корзине человека, который к тому же будет способен поддерживать огонь в горелке, чтобы тёплый воздух в шаре не остывал.

– Это всё замечательно, но никак не помогает мне понять, каким именно образом человек в воздухе способен заменить изобретение деда?

– Я сейчас всё объясню, ваше императорское величество, – Эйлер всплеснул руками. – Тот шифр, который предложил использовать ваш дед, Пётр Великий, я смогу перевести в световые сигналы. Представьте, если поднять шары в воздух на определённом расстоянии друг от друга, и поместить в них человека, то они смогут передать очень быстро любое сообщение по цепочке. Я понимаю, что так не охватишь большое расстояние, но начинать нужно с меньшего. – Я задумчиво смотрел на него. Неплохо придумано. Мне просто жизненно необходима информация, и я готов вкладывать в её получение очень большие деньги.

– Ну, хорошо, господин Эйлер, я выделю определённое финансирование и создам специальный полк, состоящий из младших офицеров, потому что человек в корзине должен читать и писать элементарно быть обучен. Посмотрим, что у вас получится. Но мою первую задачу всё же не теряйте и пытайтесь её решить, дабы время вам будет позволять.

– Поберегись! – вопль откуда-то сбоку заставил меня пришпорить Цезаря, чтобы проскочить опасный участок, где вовсю шло строительство. Москва была перекопана, но кое-где уже можно было оценить тот результат, который я пытался получить.

– Фонари нужны, – пробормотал я. – Как только основные строительные работы закончатся, начнём ставить освещение сначала на центральные улицы.

– И что будем в фонарях жечь? – деловито поинтересовался Репнин.

– Не знаю пока, надо думать. Не масло – это точно.

Лефортово уже было оснащено почти нормальной канализацией, и даже сливным бочком в моём личном царском унитазе. Вообще, конструкция его была примитивной, главное – это подача воды. И для этой цели в стратегических точках города строились водонапорные башни.

 Вода пока подводилась из Москвы-реки и текла по деревянным трубам, но теперь предусматривалось быстрое добавление очередного элемента, при появлении в нём нужды.

 Вот здесь я приложил руки на все двести процентов. Почти все чертежи были сделаны мною, с учётом местных реалий. Всё чаще и чаще я слышал про «дедову кровь», которая так внезапно во мне проявилась. Пётр первый тоже постоянно что-то чертил и строгал, так что я никого не удивил проснувшимися талантами.

Собственно, кое-какой водопровод в Москве уже лет сто как был, но я очень сильно его расширил и слегка усложнил. Опять же связав с канализацией, которую делали пока что на манер Римской «Большой клоаки». Не то, к чему я стремился, но на первое время сойдёт. Эйлер прав, нужно начинать с малого.

Князь Черкасский ждал меня в моём кабинете. Он был на редкость возбуждён и ходил из угла в угол, размахивая руками с зажатыми в них бумагами. Когда я стремительно вошёл в кабинет, он подбежал ко мне и практически силой вложил бумаги в мои руки.

– Получилось, государь, Пётр Алексеевич, у нас всё получилось! – и он снова забегал по кабинету. – Я даже не думал, что удастся немцев уговорить, о, сколько же крови мне немчура попортила! – и он погрозил кулаком невидимому мне собеседнику. – Теперь нужно все станции укрупнить, разъезды организовать опять же. – Я не мешал ему выражать эмоции.