Артём словами передавал настроения природы, и выходило, что ветер как бы заставлял деревья грустить, веселиться, задумываться, о чём я раньше даже не имела представления. А сегодня деревья на ветерке неумолчно шептались, волны бежали друг за другом как пловцы на соревнованиях, и беспрерывно накатывались на берег, неся с собой свежесть. В камышах пели птицы. И всё для него было наполнено звучанием таинственной мелодии. Эта его способность воспринимать природу в образах и звуках приводила меня в тихий восторг. Я смотрела на него и чувствовала, как счастливым блеском сияли мои глаза, и я ему мило улыбалась. В такие минуты я испытывала удивительное блаженство и волнение от того, что я тоже начинала видеть и воспринимать природу в тех образах, звуках и красках, которые он подмечал.

И казалось, что так поэтично может рассказывать только тот, кто писал стихи. Но Артём мне никогда их не читал. Я насильно вытягивала из него признания, но всё было напрасно. И только однажды он признался, что стихи живут только в его душе. Так что, если кто их услышит, то они, не созрев, улетучатся, как пушинки одуванчика. А если серьёзно, то они находились в стадии вызревания. Зато он превосходно читал наизусть стихи Блока или Есенина. И под воздействием поэзии и разговоров о прочитанных книгах, я полагала, что в Артёма безоглядно была влюблена…

Но это чувство несравнимо с первой любовью, я затрону только те эпизоды моей жизни, которые повлияли на моё духовное развитие. Кстати, в то время я не считала дружбу с Артёмом, длившуюся до окончания десятого класса, первой любовью. Немало людей любили и вновь влюблялись, и всю жизнь живут врозь, но чего, к счастью, со мной не произошло. Я нарочно избегаю подробностей наших с Артёмом отношений. И даже через десять лет я не нахожу в них ничего выдающегося. Мне остаётся остановиться на отдельных случаях, которые дают представление о том, как развивались наши отношения и почему мы не остались вместе…

В классе Артём сидел возле окна, я же – в среднем ряду и чувствовала на себе его взгляд, он не давал мне сосредоточиться на том материале, который объяснял учитель. Нашу перестрелку глазами замечали учителя. Однажды словесница подняла с места Артёма и просила продолжить то, о чём она рассказывала. И что было удивительно – он почти без запинок повторил…

Артём по своей рефлекторной натуре был неисправимый мечтатель и романтик, поэтому, мне думается, лень чаше всего сопутствует таким людям. Он хотел стать путешественником, недаром его любимым предметом считалась география. Впрочем, не меньше он ценил и литературу, но вовсе не ту, которую навязывали в школе. Хотя знал любую…

Мои отношения с Артёмом длились без малого пять лет – почти до его призыва в армию. Под конец ученья в школе наша дружба перешагнула подростковый рубеж, когда страстные поцелуи могли привести к близости. Но этого я себе не позволяла, у Артёма портилось настроение.

А я так и не смогла разобраться в своих чувствах, и наши отношения продолжались: мы, то ссорились, то мирились. Я томилась в поре ожидания такой с встречи с человеком, который бы вызывал во мне бурю чувств, и я бы была полностью уверена, что тот предполагаемый человек мне только и нужен.

Но я отбросила эти глупые мечтания и стала жить спокойно, в глубине души надеясь, что моё время ещё не пришло. И оно должно прийти по велению судьбы.

Я продолжала встречаться с Артёмом, а в душе укоры совести говорили, что я его обманываю. Хотя я убеждала себя, что влюблёна в Артёма, но с какого-то времени ко мне приходила мысль, увы, я уже не уверена, что мы можем быть вместе. А ведь он по-прежнему был мне симпатичен, несмотря на его безумную ревность, которая, как я понимала, вызывалась моим поведением. И отчасти была его ответом на то, что я запретила и думать о постели…