– Мои родители большие оригиналы,– ответил черт, мрачнея.– Это не полное имя, его пришлось сократить, уж больно трудно произносить, да и смешно звучит.

– А как звучит? – не унимался дотошный ангел.– И что может быть смешного в имени человека?

– Вот именно, человека,– буркнул черт.– Чингачгук.

–Что?

– А то, что зовут меня так – Чингачгук Эфроимович.– Гуча стал в картинную позу и шутовски поклонился удивленному спутнику.

– Не могли тебя так назвать,– возразил Бенедикт. Он серьезно занимался историей параллельных измерений и поэтому предположил, что его опять разыгрывают.

– Много ты знаешь! У меня мамаша – специалист по коренному населению Америки, а папа, тряпка порядочная, позволил испортить ребенку жизнь… Ну че ты ржешь? – попробовал рассердиться тезка гордого индейского вождя, но Бенедикт смеялся так заразительно, что он махнул рукой и тоже расхохотался, в который раз удивляясь нелепости своего имени.

– Наследника где будем искать? – внезапно спросил Гуча. Бенедикт сразу сник. Он, хотя и уверял всех в обратном, хорошо помнил, что написал в том злополучном сценарии.– Ведьма сказала Большому Боссу, что отвезла младенца в Последний Приют и подбросила под чьи-то двери. Большего от нее не удалось добиться. Все разорялась по поводу аморальности поступка. Так что ты накатал в сценарии?

– Не помню,– по привычке заканючил Бенедикт.

– Я, ангелок, не дядюшка, и очки мне втирать не надо.– Черт вытащил из торбы карту и разостлал на пне.– Последний Приют находится в Забытых землях, места там опасные, а ты скрываешь важную информацию. Как ты думаешь, что я могу сделать, чтобы вытрясти из тебя правду?

– Побить.

– Правильно. Мне приступать?

– Это негуманно!

– Зато как действенно, Бенедиктушка! Считаю до трех – раз…

– Мне очень стыдно,– пролепетал ангел.

– Ничего, как говорят люди – стыд не хлорофос, глаза не выест, рассказывай!

– Я тогда к первой самостоятельной работе приступил,– убитым голосом произнес Бенедикт,– а начальник меня перед всем коллективом высмеял. И за что, как ты думаешь? Только за то, что я родственник Босса. Так и обозвал – Боссородственник!

– И что?

– А то,– огрызнулся Бенедикт.– Не мог же я сказать лицу, занимающему высокое положение, все, что я о нем думаю.

– Почему?

– Во-первых, нарушение иерархии, а во-вторых, я не так воспитан. Вместо примитивного выяснения отношений я взял и в конце сценария написал все, что хотел сказать этому несправедливому руководителю, который предвзято относится…

– Короче, оратор!

– Я же не знал, что сценарий утвердят, вот и внес поправки. Просто не понимаю, как такое возможно? Не понимаю!!! Если работа хорошая, то зачем критиковали? А если плохая, зачем утвердили? Нелогично как-то.

– А жизнь, ангелок, сама по себе штука очень нелогичная. Ты лучше расскажи, какие исправления внес?

– А разве ты сам не читал?

– Нет.– Гуча поморщился.– Я посмотрел – программа другая. Не разобрался, сразу к ведьме кинулся. Голова сильно болела. С похмелья.

– Понятно,– сочувственно произнес ангел, уже знакомый со спиртными напитками.– Я написал: «Чтоб ты сгинул неизвестно где, чтоб тебя там повесили вниз головой, привязав к столбу…»

– Надеюсь, не за яйца?

– Нет,– Бенедикт покраснел,– за ноги.

– Слава богу! Только представь, что бы мы с тобой делали с кастрированным наследником престола? Сценарий-то чьей жизни был?

– Да так, семнадцатого сына какого-то нищего.– Бенедикт задумчиво прожевал травинку, выплюнул ее и посмотрел на черта.– Ты сам подумай, ну кем может стать семнадцатый сын нищего?

– Как минимум – попрошайкой, вором и убийцей.

– Вот ты все понимаешь! – обрадовано вскинулся ангел.– С какой стороны ни посмотри, а нормального человека из него не получится. Я все точно не помню, но знаю, что анализ судьбы был сделан правильно. А этот крючкотвор меня таким болваном выставил, что хоть сквозь землю провалиться!