Отчаянно переваривая информацию, я ненадолго задумался. Мне приходилось слышать о малефикарах раньше. Если все так, как говорит Яровой, то Женя – один из самых опасных магов в этой группе.

– Но не в этом суть – Макс прервал мое информационное пищеварение – из-за этой связи вы можете стать одержимыми. Не все демоны хотят жить в аду. Многие стремятся выбраться и в мир людей. Будешь разевать рот слишком сильно, и один такой обязательно попробует занять твое тело.

Яровой замолчал, позволив мне все снова обдумать. Легкая дрожь и не собиралась униматься. А что, если бы я об этом не узнал? С моими познаниями, я бы точно ничего не смог сделать против демона внутри.

Разъяренный страж продолжал наносить удары по абсолютно игнорирующему его Володе. Какая-то невидимая глазу преграда надежно оберегала молодого паладина. Скорее всего, ему тоже сейчас было не сладко. Этот отсутствующий вид не просто пафосная показуха. Парень сейчас тоже сражается. Только схватка эта где-то глубоко внутри него…

– Я тебя предупреждал – сквозь зубы прошипел Павел.

Запыхавшийся паладин-страж становился все агрессивнее. Венки на его красном лбу надувались, проступая нежным голубым оттенком. Яростно взревев, он замахнулся своим полуторным клинком, в очередной раз, бросаясь к как ему казалось, абсолютно забывшему о нем противнику.

Легким как порыв летнего ветра движением, Вова отвел меч врага сторону, заставив того застыть от неожиданности. Свободной рукой, молодой паладин наградил соперника сокрушительным апперкотом в челюсть.

Больше походивший на взрыв круговой порыв ветра, опрокинул наземь несколько близстоящий рядов скамеек, попутно срывая со стен и пьедесталов чудом уцелевшие иконы с изображением Астра.

Схватившись за сердце, отец настоятель привлек внимание жрецов, после чего сразу же был ими унесен. «От греха подальше» – как прошептал кто-то из оставшихся стражей.

Схватившись за зубы, Павел торопливо отползал назад. Во рту быстро скапливалась кровь, а на полу валялось, по меньшей мере, штук семь зубов.

Взмахнув крылом, молодой паладин потоком воздуха отбросил в сторону, еще не успевшего подняться на ноги стража.

– Сдавайся! – взревел Яровой буквально пытаясь раздавить своим взглядом стонущего выскочку-паладина.

Когда он закричал, то вздрогнули все, включая самого Павла.

Обезумевший от боли, унижения и страха страж, быстро сорвался с места и на бегу, схватив с пола меч, выставил его острие вперед, целясь точно в грудь обидчику.

В этот самый момент, что-то в лице молодого паладина переменилось. Внутренняя война окончилась, а маска безразличия бесследно исчезла, уступая место ярости. Взгляд Вовы разрывался между несущемся к нему врагом и лежащей без сознания возлюбленной. Кровь забурлила, позволив гневу выйти на новый уровень.

Контур вороных крыльев заиграл языками такого же черного пламени. Пол затрясся, заставляя окружающих хвататься за колонны или прижиматься к стенам. Постанывая от напряжения, в страхе дрожали готовые вот-вот лопнуть оконные витражи. Висевшая под потолком громадная люстра нервно покачивалась из стороны в сторону, капризно выбирая место своего возможного приземления.

Из-за тряски, меч Павла слегка накренился острием вверх, неуклюже впиваясь в плечо потерявшего всякую магическую защиту молодого паладина.

Взревев от боли, Вова бросил яростный взгляд на злорадную ухмылку врага. Покрасневшие от обиды и напряжения глаза стража буквально пылали ненавистью. Вцепившись ладонью в лезвие меча, молодой паладин попытался вынуть треклятый метал из своего тела. Но одурманенный собственным превосходством, поддавшись эйфории и боевому безумию Павел, не позволял ему освободиться, стараясь загнать острие меча как можно глубже в тело обидчика.