Перед уходом я мельком осмотрел комнату. Из-за крепления жалюзи выглядывала маленькая камера – из тех, что предназначены скорее для съемки, нежели для припрятывания. Смотрела камера прямиком на кровать. Наверное, где-то и микрофон имеется.

Я спустился вниз. Бородач по фамилии Маяковский и с незапомнившимся именем поднялся со своего места.

– Добрый день, – сказал я миролюбиво. – Не подскажете, сколько еще таких вот штучек у меня в комнате? – И я положил камеру на стойку.

Маяковский прокашлялся.

– Только одна… И еще микрофон в изголовье кровати. У стола, – добавил он.

– Ладно. Пусть останется. Кстати, я не сильно храплю?

Он промолчал.

– Да, спасибо за компенсацию, – спохватился я. – Не стоило, конечно…

– Хорошие отношения с клиентом превыше всего, – пожал плечами Маяковский. – Но вы же…

– Нет-нет, я как раз думал, к кому приставать с расспросами, так что вы избавили меня от ненужных метаний.

Он подергал себя за бороду:

– Всегда пожалуйста. Обращайтесь.

Я кивнул, вышел на свежий воздух и направился к бреши.

К этому времени на улице появились люди. Их было немного, и большая часть спешила по своим делам, глядя перед собой сквозь вирт-очки. Но были и другие. Они брели по улице, чаще всего вдоль разделяющей город стены, или сидели под ней, бессмысленно уставясь перед собой. Они были плохо одеты и еще хуже модифицированы.

Их было немного, но именно они определяли впечатление от города. Они – и еще статуя.

Статую я заприметил случайно. Шел к Баррикадной, поглядывая на обломанный шпиль высотки, что чуть выглядывал из-за крыш. Справа между старыми, неизвестно зачем сохранившимися домиками обнаружились ржавые ворота. Облезлая табличка настаивала, что за ними находится «Московский Зоопарк». Табличка поновее лаконично предупреждала о каких-то неприятностях, поджидавших излишне любопытного посетителя. Я заглянул внутрь.

Судя по всему, территорию зоопарка в прошлом обстреляли из минометов, потом стащили на нее множество старых, никому не нужных гаражей и трейлерных вагончиков, а потом снова обстреляли. И так восемь раз. И над всем этим хаосом арматуры, бетона, асфальта и листового железа возвели статую: высоченный, собранный из пластиковых труб каркас медведя. Медведь стоял на задних лапах, держа в передних подобие восьмиствольного пулемета. На голове медведя росли довольно большие рога.

Нет, Маяковский – понятно… А этот-то что писал?

Кира не обманула. В «Зоопарке» действительно было скучно. Вернее, было бы – для постоянного посетителя. А вот любого новичка вроде меня посещение подобного клуба наверняка выбьет из равновесия. Уже от самых дверей – взглядом оранжевых глаз, упершимся в меня с тигриной морды.

Обычная тигриная морда: полоски, усы, клыки… Ну, может быть, чуть поменьше настоящей, чтобы быть пропорциональной вполне человеческим плечам, на которых она сидела. На столь серьезный бодмод решится не каждый. И не каждому он по карману.

Тигриная морда шевельнула бровями.

– Привет, – выдавил я.

Тигр кивнул, и я прошел внутрь. Пол под ногами чуть поскрипывал, лампы над головой горели через одну. Множество серых столиков и стульев. По стенам – картины, нарисованные, по-моему, пальцами наименее трезвых посетителей. Кроме меня, здесь было всего двое посетителей.

Бармен за стойкой бара выглядел вполне по-человечески. Пусть и с металлическим протезом на месте правой кисти.

– Приветствую! – сказал он. – Что будете?

– Добрый… этот… день. Если можно – кофе.

– Соевый?

– Угу…

Бармен занялся готовкой, а я оглянулся через плечо. Тигроголовый внимательно, не мигая, наблюдал за мной.

– Ваше кофе.