Последние слова я прошептала, потому что мне было досадно от того, что это правда. Я облажалась. Но я думала, что Джаред тоже облажался и мне было легко все эти годы обвинять его в том, каким ужасным человеком он оказался. Было легко оправдывать свою слабость и решение уйти, потому что я не справилась с тем, что Джаред не хотел ребенка, которого я родила. Он бросил меня, несмотря на все слова о любви и близость, которая возникла между нами в старшей школе. Вопреки его сопротивлению, вопреки тому, что он вел себя как козел. За образом бездушного засранца я смогла разглядеть удивительного парня с травмированной душой, и я полюбила его. Я хотела помочь ему и верила, что смогу это сделать. В какой-то момент я думала, что мне удалось это. Но потом оказалось, что он на самом деле был всего лишь самовлюбленным придурком и этот придурок разбил мне сердце.

Теперь тот же самый человек был хорошим, любящим отцом мальчику, которого я оставила, потому что не справлялась со своей жизнью и пустотой, что образовалась после ухода Джареда.

– Знаешь, он тяжело воспринял твое отсутствие здесь, когда вернулся. Джаред переживал больше, чем кто-то мог от него ожидать.

Голос Феникс заставил меня вынырнуть из омута воспоминаний и вернуться к нашему разговору.

– Серьезно? В чем же это проявлялось? – Я даже не пыталась приглушить скептицизм в голосе. Верила ли я, что версия Джареда Джентри шестилетней давности в принципе могла о чем-то переживать?

Возможно. Но насколько я помнила – а память меня не подводила и это то, что я никогда не смогу забыть, как бы не старалась – дни, полные отчаянья, когда до меня неотвратимо стало доходить, что он ушел. Он бросил меня, беременную нашим сыном, потому что на его требование сделать аборт я ответила отказом.

Я никогда ему не отказывала. Да и как я могла? Этот парень был всей моей Вселенной, моим всем. Даже тогда, когда мне что-то не нравилось, я не могла сказать ему «нет».

Я так боялась его потерять! Порой мне казалось, что я люблю его больше, а Джаред лишь позволяет мне себя любить. Не знаю, были ли на то объективные причины, но это то, что я чувствовала. В глубине души я считала, что недостойна быть с этим парнем. Меня до жути пугала мысль, что он устанет от меня и найдет себе кого-то лучше, а я останусь ни с чем. Когда он говорил, что любит меня, я задавалась вопросом: «Правда? Правда любишь?»

Однажды он сказал мне, что мы с ним против всего мира. Думаю, он правда во мне нуждался и его чувства ко мне были сильны, даже если это не была любовь. Что-то, что он принимал за любовь.

Если бы он на самом деле любил меня, смог бы он уйти, зная, что у меня под сердцем его ребенок?

– Я знаю, тебе трудно мне поверить. – Сестра не смотрела на меня, помешивая пасту в кастрюле. – Но это правда, Мэй. Новость, что тебя здесь, подкосила его.

Я прочистила горло, но ничего не ответила, глядя вниз. Как бы там ни было, если ему действительно было плохо, это не может ничего изменить, и не думаю, что хочу это знать. В памяти слишком свежи бессонные ночи с заплаканными глазами и бесплодные попытки отыскать Джареда.

– Теперь это не имеет значения. – Наконец-то я смогла посмотреть на сестру и заговорить. – Наша история осталась в прошлом, я больше не хочу ничего, что связано с Джаредом Джентри. За исключением Сэма, конечно.

Мысль о сыне заставила меня улыбнуться. Я знаю, что впереди нас ждут нелегкие времена. Знаю, что в какой-то момент кому-то может стать больно. Все это – мое возращение и мои планы – огромный риск. Но я должна это сделать.

Я заметила, как притихла Феникс, пока сливала пасту и добавляла к ней соус. Сестра занималась ужином, нахмурив лоб. Не знаю, осознавала ли она, что выражение ее лица слишком заметно выдавало встревоженность.