И на каких бы скакунах
Потом ни гарцевал он – ах! —
Без статей жалобных моих
Сюжет бы вряд ли был так лих,
И так блестящ, и так остёр…
Конечно, я – не мушкетёр,
Не кардинал, не Бонасье,
И не мадам, и не месье.
Но, может быть, старшой Дюма
Метался и сходил с ума,
Решая, как ему начать.
Уже безумия печать
Коснулась лба, сгустился бред,
Разваливался весь сюжет.
И вдруг увидел он меня —
Смешного жёлтого коня,
И сразу понял: «О-ля-ля!
Опишет каждый короля:
Костюм…манеры… Ерунда!
А жёлтый конь, вот это – да!»
Всё сразу встало на места,
И, с чистого начав листа,
Сомнений разогнав туман,
Он сел и написал роман.
Поэтому покорный ваш
Слуга – важнейший персонаж.
И вот, как медный геликон
Плюс раненый стрелою слон
Я протрублю вам на заре
В тональности, допустим, – «ре»,
Причём, конечно же – «минор»,
И пусть мне вторит громкий хор
Античных всяких голосов
Священных рощ, полей, лесов,
Поющий на восходе дня:
«О, не забудьте про меня!».
Несерьёзные гекзаметры
«Некий могучий герой в священные Дельфы…»
Некий могучий герой в священные Дельфы припёрся,
Там перед пифией он выю покорно склонил:
«Сил у меня до хрена, а умишка, увы, маловато…
Как же с пустою башкой подвиги мне совершать?»
Пифия долго тряслась, верхом на треножнике сидя,
И, наконец, изрекла волю великих богов:
«Кто тебе, смертный, сказал, что для подвигов надобен разум?
Радуйся, воин: тебе был бы помехою он».
«Муж многоумный решил в вечность…»
– Чтобы попасть в вечность, надобно иметь учеников.
– Да, и, по возможности, каждый день.
Из разговора
Муж многоумный решил в вечность пробраться украдкой,
Много извёл он чернил, бумаги попортил вотще.
Конец ознакомительного фрагмента.
Купите полную версию книги и продолжайте чтение
Купить полную книгу