– Кто его так? – спрашивает Винт у Хлыща. – Та тварь?

– Больше некому, – разведчик присаживается на корточки, – сам посмотри, – Хлыщ светит фонарём на тело, – собиратель точно на скотобойне побывал.

Луч скользит по туловищу с разорванной грудной клеткой, обгрызенными ногам и выеденными внутренностями.

– А сердце, я думаю, он оставили на десерт, – Хлыщ показывает на вывернутые наружу рёбра, – всё подчистую сожрал. Лакомился!

Встав, разведчик носком ноги переворачивает тело. Осматривает его.

– Думаю, – продолжает Хлыщ, – он сначала обездвижил его. Гляди, – разведчик вытягивает руку, указывая на ноги, – сухожилия порваны. Наверное, чтобы не убежал. Затем, – Хлыщ смотрит на лицо трупа, – судя по ранам, он выел ему глаза, ещё живому.

– Почему ты так думаешь? – Винт чувствует, как к горлу подкатывает тошнотворный ком.

– По ранам, – отвечает разведчик, – уши порваны, на щеках следы от когтей и зубов, и он с него снял скальп. Значит, мародёр, скорее всего, сопротивлялся, головой мотал, а тварь, сдернув вместе с волосами противогаз и прижав лапой его харю, стала жрать.

– Это конечно всё интересно, – Винт меняет тему разговора, – только, следопыт ты наш, скажи, чего здесь собиратель один делал. Мародёры так не ходят, где его автомат и как тварь залезла сюда, на чердак.

– За товарищей этого бедолаги не скажу, не знаю, может, разбежались, – Хлыщ ухмыляется. – Но думаю, его бросили, как самого слабого, на съеденье, а сами ноги сделали.

– С чего ты взял? – удивляется Винт.

– Возле окна следы от обуви, два средних, одни поменьше, и отпечатки от ботинок размера сорок шестого – сорок седьмого – это четыре человека, – разведчик поворачивает голову, – думаю, собиратели залезли сюда, вскрыв грузовые ворота снаружи, поэтому и следов во дворе не было. Походили по цехам, толком ничего не нашли. Наверное, решили перекусить, поэтому дальше не пошли, да и зачем на входе светиться, топтать. Мы же, если что, через главный вход пойдём. А следы – это палево. Затем поднялись сюда, типа отдохнуть на чердаке, там, – Хлыщ машет рукой в угол, – пара свёрнутых спецовок валяется, поджопники, а другана своего на стрёме внизу оставили. Тварь пришла, тот увидел её там, где кровь на верстаке, стал палить. Может, зверя ранил, но почему-то не смог убить. Затем он убежал и, со страху, стал стрелять во все стороны, потом залез сюда, прямо по лестнице, мутант за ним, а собиратели тем временем дёрнули по крыше. Типа, кто не спрятался, я не виноват. Вот его и слопали. Страшная смерть. Врагу не пожелаешь.

– А автомат где?! – Винт теряет терпение. – Не тварь же его забрала, если ты говоришь, что друганы его сразу дёрнули, а?!

– Хрен его знает! – Хлыщ пожимает плечами. – Я тебе что, Нострадамус, всё знать? Может, он сначала, когда лез, автомат на чердак закинул, а собиратели его себе забрали, кинув товарища. Одно скажу, такого хищника мы ещё не видели, а значит, надо приготовиться к худшему.

– Эй, долго вы там ещё трепаться будете? – кричит снизу Митяй. – Достало уже. Солнце заходит. Мы чё мля, здесь до ночи торчать будем?! Идём мы сегодня в «Гудок» или нет?

Винт открывает рот, чтобы разразиться бранью, как снаружи раздаётся винтовочный выстрел. Хлыщ поворачивает голову. Не дожидаясь приказа, разведчик бросается к окну. Винт бежит за ним, краем глаза заметив, что в чердачном проёме показалась противогазная харя Митяя.

– В кого шмалял? – выпаливает Винт, видя, что Сухов, лежа на скате крыши и положив винтовку на конёк, выцеливает кого-то на дороге.

Сергей не отвечает. Ствол «мосинки» медленно смещается левее. Винт порывается подойти к Сухову, но его останавливает Хлыщ.