– Что за… – начинает Колесников.

Один из бойцов поворачивается.

– Митяй! – рявкает Батя. – Что произошло?! Где Тень?!

Каратель плюёт на пол. Смотрит исподлобья на Колесникова и, глубоко вдохнув, выпаливает:

– А хрен его знает, где эта тварь! Мы в засаду попали. И догадки твои не помогли! Надо было гранатомёты с ПКМ брать, как я и хотел! Горб, Жердь, Молчун, Сорок Седьмой – сдохли. Как ножом срезало. Нас кто-то из арбалетов пострелял. В клещи взяли, а потом как в тире, с четырех сторон положили.

– Ты что, ебанулся?! – взрывается Батя. – Вас было десять человек в полной боевой выкладке, с огнестрелом против одного мутанта, а ты мне туфту вгоняешь, про какой-то отряд под предводительством долбаного Робин Гуда?! Трепло!

– А ты сам посмотри! – на скулах Митяя играют желваки. – Видишь! – боец показывает на сквозную рану на груди Горба. – Точно копьём засадили, через броник стрела прошла. Это даже не человек шмалял. Болты из «шестнадцатой» арматуры, гляди.

Митяй знаком подзывает одного из чистильщиков. Тот разворачивает тряпицу и кладёт на ладонь арбалетный болт, сделанный из толстенного рифлёного стального прута с заострённым трёхгранным наконечником. Колесников берёт стрелу. Взвешивает её на руке.

– Ого! – восклицает Батя, прикидывая вес болта.

Повернувшись, Колесников смотрит на толпу.

– А вы чего зенки вылупили?! Давно в карцере не сидели? Марш по боксам!

Люди, обиженно сопя, бросая косые взгляды то на Батю, то на Митяя и выживших в бойне чистильщиков, нехотя расходятся.

– Ты что мне за представление тут устроил, а?! – рявкает Колесников, хватая Митяя за грудки и припирая его к стене, едва люди разошлись. – Мудила! Теперь всё Убежище будет знать, что вас сделала какая-то хрень с арбалетом! Мало нам слухов! Или… – Батя меряет Митяя с ног до головы тяжёлым взглядом, – ты решил из одного мутанта целый отряд придумать и жопу свою так прикрыть, да?! Сам обделался, как соплежуй, и голову в песок! Ты кому другому сказки будешь рассказывать, но только не мне! Один он был, развели вас как щенков! Да будь там целый отряд, вас бы всех положили, а так, только припугнули, чтобы вы Тень не преследовали, понял?!

Чистильщики смотрят на своего командира, видя, как глаза Митяя наливаются кровью.

– Ничего я не хотел! – ярится Митяй, с трудом вырываясь из мёртвой хватки Колесникова. Оправив куртку, чистильщик рявкает: – Ты знаешь, мы не отступаем, но Хлыщ нам туфту прогнал. Их явно больше нас было, не люди. Стреляли с нескольких сторон, сквозь метель. Даже в ПНВ ничего бы не увидели, а этим хоть бы что. Может, у них тепловизоры были!

– А ещё кристаллы магические! – передразнивает Батя. – Тебе не командиром быть, а на кофейной гуще гадать. Одни предположения. Не один говоришь, мутант? – продолжает издеваться Колесников. – А сколько? Пять, десять?

Митяй пожимает плечами.

– Не знаю.

– Да хоть двадцать! – бесится Батя. – Один он сработал! Гонишь ты! Зуб даю! Задание, какое было, а? Тень и паскуду, которая его сняла, достать! А я чего вижу! Четыре трупа! Приказ слит начисто! Тень исчез. Кто ему помог смыться – неизвестно. Ты типа повоевал, людей угробил, но свою-то задницу спас, а я один в дураках остался.

– Но… – начинает, багровея, Митяй.

– Ааа… – машет рукой Батя, – иди ты! После перетрём, сейчас запрягаешь бойцов. Пусть трупы в морг перетащат, а Хирург и его команда их посмотрит, может он что дельное скажет. Как выполнишь, мне доложишь.

Митяй нехотя кивает. Колесников разворачивается и уходит, думая о том, что предчувствие его не обмануло, а Тень так просто не взять.

«Что же ты за хрень такая, Сухов? – размышляет на ходу Батя. – Кто тебе так рьяно помогает? Или… святоша наш прав, и ты на самом деле нужен ему для чего-то?.. – Колесников поднимает глаза к потолку. – Эээ… нет, не верю. Бог здесь ни при чём! Иначе Катенька не умерла бы. Ведь тебя нет! Я знаю! А если ты есть, то покарай меня, вот прямо здесь и сейчас! – мысленно орёт Батя, вперясь в бетонные перекрытия».