– Где они?!

Выдернутый из темного озера забвения, Гомер затрепыхался, словно пойманный на блесну окунь, судорожно вдыхая и вперив в бригадира ополоумевший взгляд. Мутные громады сумеречных циклопов, стражей Нагорной, все еще толпились перед ним, тянули к нему долгие, многосуставчатые пальцы, способные без труда вырвать ногу или продавить ребра. Они окружали старика каждый раз, когда он закрывал глаза, и неспешно, нехотя рассеивались, когда открывал вновь.

Гомер попытался вскочить, но чужая рука, чуть сжимавшая его плечо, снова превратилась в тот стальной крюк, который вытянул его из кошмара. Постепенно умерив дыхание, он сфокусировался на иссеченном лице, на темных, масляным машинным блеском отсвечивающих глазах… Хантер! Живой? Старик осторожно повел головой влево, потом вправо, боясь снова обнаружить себя на заколдованной станции.

Нет, они находились посреди пустого, чистого туннеля – туман, застивший подступы к Нагорной, тут был почти невидим. Должно быть, Хантер тащил его на себе не меньше полукилометра, озадаченно прикинул Гомер. Успокоенный, он обмяк и повторил на всякий случай:

– Где они?

– Здесь никого нет. Ты в безопасности.

– Эти создания… Они напали на меня? Оглушили? – старик поморщился, потирая саднящий бугор на макушке.

– Я тебя ударил. Пришлось, чтобы прекратить истерику. Ты мог меня задеть.

Хантер наконец разжал тиски, туго распрямился и скользнул рукой по широкому офицерскому ремню. По другую сторону от кобуры со «стечкиным» на нем висел кожаный футляр неизвестного назначения. Бригадир щелкнул кнопкой и извлек из него плоскую медную фляжку. Взболтнул, открыл и, не предложив Гомеру, сделал большой глоток. Зажмурился на секунду, словно от удовольствия… Старик ощутил легкий холодок, видя, что левый глаз у бригадира даже не может толком закрыться.

– А где Ахмед? Что с Ахмедом? – вспомнил Гомер и его снова затрясло.

– Умер, – равнодушно сказал бригадир.

– Умер, – послушно повторил за ним старик.

Когда чудище вырвало руку товарища из его руки, он понял: из этих когтей не сможет вывернуться ни одна живая душа. Гомеру просто повезло, что выбор Нагорной пал не на него. Старик огляделся еще раз – поверить, что Ахмед исчез навсегда, сразу не выходило. Гомер уставился на свою ладонь – ободранную и кровоточащую. Не удержал. Ему не хватало воздуха.

– А ведь Ахмед знал, что обречен, – тихонько произнес он. – Почему именно его забрали, не меня?

– В нем много жизни было, – отозвался бригадир. – Они человечьими жизнями питаются.

– Несправедливо, – помотал головой старик. – У него дети маленькие, его столько тут держит! Держало… А я – перекати-поле.

– А ты бы стал мох жрать? – обрубил разговор Хантер, рывком поднимая Гомера на ноги. – Все, пойдем. Можем не успеть.

Семеня вслед за перешедшим на рысь Хантером, старик ломал себе голову: как же могло получиться, что они вернулись на Нагорную? Будто хищная орхидея, станция одурманила их своими миазмами и заманила обратно в себя. Назад они ни разу не поворачивали – за это Гомер мог ручаться. Он был уже готов поверить в искривления пространства, о которых сам так любил рассказывать легковерным товарищам по дозору, но все оказалось куда проще. Остановившись, старик хлопнул себя по лбу: пошерстный съезд! В нескольких сотнях метров за Нагорной между стволами правого и левого туннеля прорастала одноколейная ветка для разворота составов. Она уходила вбок под малым углом, и, идя вслепую по стенке, они просто сперва выбрались на параллельный путь, а потом – когда стена пропала – по ошибке снова свернули к станции. «Никакой мистики», – неуверенно подумал Гомер. Но нужно было прояснить еще кое-что.