Странные у него были вкусы.

Караульный кивнул лейтенанту и пошел открывать дверь. Смотрел серьезно, хмурился и сжимал губы. И так было каждый раз, но сейчас башкир видел в его взгляде что-то необычное.

И только снаружи Азат понял, что смотрел на них парень, как на самоубийц.

Еще бы. После рассвета на поверхность полезли. Умалишенные.

За полчаса марша до Биюргана Азат успел заскучать по Челнам.

Там-то хорошо – идешь себе и идешь, смотри только, чтобы не споткнуться о разбитый асфальт. Из препятствий – брошенные на улицах машины и оставленные дорожными рабочими траншеи. Иногда приходилось пробираться через дворы, но и тогда никаких сложностей не было.

Здесь же совсем другое. Уже трижды они забирались на холмы и спускались с них, а один раз даже перешли болотце, в которое превратился ручей, когда-то бегущий по дну оврага. Пришлось надеть противогазы.

В итоге за первые десять минут похода Азат капитально взмок несмотря на то, что мог дышать полной грудью, а не довольствоваться скудной порцией воздуха со стойким привкусом резины, которому удавалось просочиться через фильтр.

Хорошо, что потом они вышли на дорогу. Обычную сельскую, наверняка и до Войны особым качеством покрытия не блиставшую. Сейчас же асфальт совсем сошел, оставив после себя только редкие островки, которые больше мешали, чем помогали.

Но путь был прямой. Указатель с названием деревни остался позади, а саму ее уже было видно, точнее небольшой кусочек – все остальное загораживали сбросившие листву деревья.

– Как думаете, это из-за мороза деревья голые стоят? – спросил Азат.

– Наверное, – после небольшой паузы ответил идущий впереди лейтенант. – Фон тут невысокий, а гербициды, думаю, никто не распылял.

– Какие еще гербициды? – не понял Ершов.

– Ну, сам думаешь, почему в Челнах все деревья погибли? Я же помню, какой зеленый город стоял тогда летом. Одни тополи, конечно, но куда не глянь – везде листва. А как сбросили ее той осенью, так больше не появилась.

– Да какие это гербициды были, кому нужно город ими обрабатывать, это же не джунгли Вьетнама, – возмутился Семен. – Вирусы это были боевые, точно вам говорю. От них деревья умерли, а люди и животные, кто выжил – вон во что превратились.

– Вирусы, ага. Да не бывает таких вирусов, чтобы из человека тварь делали… Это дьявол послал своих слуг на охоту за нами, – замогильным голосом проговорил Шмель.

Баранов собирался расхохотаться его шутке в голос, но встретившись взглядом с обернувшимся лейтенантом, решил, что это чревато, и позволил себе только усмехнуться.

– Не накликай, Никита, хорошо же идем, – поморщившись, проговорил командир.

– Хорошо, факт, – согласился Ершов. – Спокойно. Только вот почему тут никого нет?

– Кстати, да, почему? – подхватил Азат. Эта мысль давно не давала ему покоя. – Я до Войны еще с братом вместе фильм смотрел про Чернобыль. Так там показывали, что вся Чернобыльская зона зеленая стоит. И зверей там расплодилось, жуть. Волки, лошади, кабаны, зайцы всякие бегают, заповедник натуральный.

– Люди им мешали, – согласился Ершов. – А как людей не стало – расплодились.

– А тут чего не расплодились? Сколько идем уже, а ни души, – сказал Баранов. – Я-то думал, поохотимся сейчас.

– Значит, им кто-то мешает, – пожал плечами Азат. – Только, наверное, мы и их бы встретили уже?

– Не накликай, попросил же, – повторил лейтенант. – Кто-то ведь загнал тех… Из «Крепости».

– Крепостных, – снова пошутил Никита.

– Ага, так и запишем, – согласился командир. – Знать бы еще, где их крепость. Там люди все же. Поговорили бы, выяснили, что в новом мире и как. А то мыкаемся из стороны в сторону и не знаем куда приткнуться. Ладно, соберитесь, мы уже близко.