К концу подъёма окуляры противогаза у Антона начали запотевать, он коротко обернулся на бегущих сзади попутчиков. В отличие от его древней химзащиты, у них была новенькая, и противогазы с панорамным стеклом. У Музыканта даже немножко взыграла зависть.

Вот и вестибюль техноложки. Снизу раздались пара выстрелов. Восьмой и Музыкант, снова не сговариваясь, вместе подбежали к выходу. Охранник Влада осматривал левый фланг, Антон правый. На поверхности было по питерски серо и пасмурно.

"Вроде чисто, можно идти, и надеюсь, питерское солнце сегодня уже не появится".

До Витебского вокзала от техноложки было не далеко, минут десять-пятнадцать бегом. Музыкант махнул рукой, и троица выдвинулась к вокзалу. Самое главное, что сзади выстрелов и погони слышно не было. Можно было немного выдохнуть.

Они проходили мимо старинных домов без окон, с вывороченными дверьми и побитыми фасадами. Антон и Восьмой двигались по опытному, особо не шумя, а вот Влад, кажется, задевал ногами каждую банку и любой прочий хлам на пути. Но сейчас в мёртвом Питере было спокойно, и это было им на руку. На горизонте показался их пункт назначения. И вскоре они были на месте. На вокзале не уцелело ни одно из огромных окон, башня с часами и шпилем на макушке обвалилась внутрь, перед входом всё было обильно усыпано осколками стекла.

Издавая громкий хруст, они зашли внутрь, где их встретили покосившиеся и сгнившие скамейки зала ожидания. Они были хаотично разбросаны и присыпаны осколками напольной плитки. Такое чувство, будто по всему залу кто-то прошёлся огромным шпателем, снял всю плитку под чистую и разбросал её вокруг. Ни одной плитки на полу не сохранилось. Один из выходов к платформам был справа. Раньше это была красивая лестница из белого мрамора. Сейчас же она была жёлто-коричневого цвета, обильно заваленная мусором, принесённым толи ветром толи крысами.

Они прошли между потрескавшихся колонн к лестнице, и теперь, разгребая мусор ногами, поднимались по ступенькам. Первым поднимался Антон, Влад посередине и Восьмой замыкающий. Преодолев оба лестничных пролёта, их взору предстали высокая трёхсводчатая крыша и три широкие асфальтированные платформы вокзала, уходящие вдаль. Крыша закрывала только небольшую часть в начале перронов, дальше на платформах стояли навесы на квадратных металлических столбах. На первом и втором путях чуть дальше стояли ржавые и выцветшие вагоны с облупившейся краской. Козырёк на средней платформе почти весь обвалился в левую сторону и теперь частично лежал на путях, в конце уткнувшись в локомотив, возглавлявший вереницу вагонов, которые не успели прибыть на вокзал, или же наоборот отбыть от него.

Антон сбавил ход, и Влад вышел вперёд. В его руках был лист в помятом файлике, видимо план вокзала. Он повернулся к Музыканту.

– Надо спуститься на пути, и там, – учёный показал пальцем в конец перронов, – справа, должна быть наша цель.

Антон кивнул, перехватил калаш удобнее и снова возглавил их отряд. Он провёл их по средней платформе, до обрушенного козырька. На всякий случай с силой потолкал его ногой – держится.

Все трое, аккуратно ступая, пошли по козырьку, который как раз дальше диагонально спускался к рельсам. И когда они почти спустились, Антон сквозь противогаз услышал какой-то шум, похожий на громкое сопение. Он жестом показал ждать его тут, а сам медленно спустился на рельсы и присел на корточки.

На всякий случай от увиденного он даже перестал дышать. Под платформой было огромное гнездо спящих собак Павлова, которые к счастью его не заметили. Эта бесформенная масса собак с жидкой чёрной шерстью или вовсе без шерсти и с розовой кожей, напоминала чёрно-розовый клубок змей в спячке. Противное зрелище, и смертельно опасное.