– Спасибо за предупреждение. Я подумаю, – сказал он. На самом деле ее уговоры возымели обратное действие. Ему из упрямства захотелось теперь идти с ними.

Вечером он снова бродил по станции, но Неля не показывалась – видно, собиралась в дорогу. Федор подумал, что она уйдет со стариком неизвестно на сколько, и он ее, может, никогда больше не увидит. Он сам не понимал, почему его это так беспокоило. Раздосадованный, он лег спать, так и не увидев девушку. И еле дождавшись утра – хотя утро на станции было понятием относительным, разве что включали более яркое освещение, и первая смена выходила в цех на работу, – отправился к старику.

Когда он заглянул в палатку, Данила, казалось, дремал, а Неля что-то складывала в рюкзак. Она не удивилась его появлению.

– Все-таки решился? – сказала она.

Он подумал, что девушка снова начнет его отговаривать, но у нее, казалось, опять изменилось настроение. Она была сосредоточенна и серьезна и говорила лишь о практических подробностях – что надо взять из продуктов и как себя вести, оказавшись наверху.

– Еще Фил с нами пойдет, я слышала, он просился у Данилы, – сказала она как бы невзначай. – Сказал, что хочется ему опять увидеть деревья, траву – хоть бы и при свете луны.

– Фил – это прозвище? А как его зовут на самом деле?

– Вообще-то Филиппом. Но старик его чаще кличет Философом, – пояснила Неля.

– А что, Данила всех, кто ни попросит, с собой берет? – удивился Федор. Фил вовсе не производил впечатления человека, способного хорошо чувствовать себя на поверхности.

– Нет, не всех, – сказала Неля.

– Почему ж его берет? Он же, скорее всего, только мешать будет.

Неля пожала плечами. У Федора создалось впечатление, что она что-то знает, но молчит.

– Ладно, мне еще собираться надо, – сказала она, – вечером к нам приходи.

Федор отправился бродить по станции и вскоре наткнулся на Виталю.

– Ну что, пойдешь со стариком в поход? – спросил тот.

Федор удивился, как быстро здесь расходятся слухи – он и сам еще сомневается, а другие уже лучше него все знают.

– С вами, говорят, еще этот, бездельник малахольный, собирается, – проворчал Виталя. – Вот не понимаю, зачем старик его-то берет. Он вам только мешать будет. Странно – старик вроде просто так ничего не делает.

Федор пожал плечами:

– Может, на что-то этот бездельник и способен. Откуда мне знать – я тут человек новый.

– Да никчемный он совсем, – фыркнул Виталя. – Сидит сиднем, наверху после Катастрофы и не бывал ни разу, от работы отлынивает. Живет с теткой какой-то, та его и подкармливает. Что только нашла в нем? Но и ее он уже достал – говорят, чуть что, она его сковородкой лупит, редкий день без скандалов у них обходится.

– Ну, теперь понятно, почему он в поход собрался, – развеселился Федор. – Если ему все едино от удара сковородкой помереть суждено, так уж лучше перед смертью на воле побывать.

– А я вообще не знаю, чего ему наверху надо, – проворчал Виталя. – Ладно бы еще храбрый был, а так – ни богу свечка, ни черту кочерга. Какая крыса его укусила? Наверху и не такие пропадали. Слыхал про Костю-то?

– А что, так и не вернулся? – спросил Федор. Виталя развел руками:

– Не-а. И теперь уж, видно, с концами. Дашка рыдает – ей одной теперь детей поднимать. Да ведь дура она. Говорили ей – от сталкеров если вообще что-то и родится, то разве что уроды шестипалые. Но она умных людей не слушала, вот и расхлебывает теперь. Одного ребенка, говорят, вообще не доносила, скинула на шестом месяце. А другого хоть и живым родила, да тоже не на радость. Видал ее мальчишку?

Федор кивнул.

– Только девчонка вроде нормальной получилась – да и то вроде соображает не так, чтоб очень, – рассуждал Виталя.