Он начал насвистывать веселую детскую мелодию, нужно отвлечь бойцов, чтобы лишнего в голову не брали.

Старший лейтенант Павлов, стоя рядом с командиром, пытался понять, когда все это началось? Как они могли сами себя загнать в ловушку? Столько раз выбирались из самых тяжелых ситуаций – и вдруг оказались в безвыходном положении. Вспомнился июль тридцать третьего года, когда жители метро еще думали, что превосходят противника в интеллекте, тактике и силе, имея огнестрельное оружие и хорошо укрепленные опорные пункты. Люди были уверены, что это просто очередная волна мутантов. Ее нужно истребить, найти брешь, через которую они попадают в метро, взорвать ее – и все угрозы ликвидированы. Все так думали. Кроме Селиванова.

Павлов посмотрел на Селиванова, развернув автомат и осветив его лицо прикрепленным к цевью фонарем. Старшина отчего-то расплылся в улыбке. Пожалев на мгновение, что привлек внимание не совсем адекватного бойца, Максим снова опустил автомат.

Мысленно Павлов вернулся к первым столкновениям с монстрами, которых жители метро позже назвали особями. Они оказались жестокими и изобретательными тварями. Из-за их непредсказуемости в первые же дни люди понесли большие потери. Сразу поползли слухи о новом витке эволюционного развития человека, об адаптации к жизни на поверхности. Особо суеверные стали призывать население раскаяться во всех грехах и принять кару. Было много вопросов, ответы на которые оплачивались ценой жизни лучших бойцов Республики. Новый подвид сильно походил на питекантропа. Ученые сомневались – ведь мутации закрепляются во втором-третьем поколении, рановато вроде для появления монстров. Огнестрельным оружием твари не пользовались, а дубинкой, арматурой или ножом – не хуже прародителя. Людей убивая, в пищу не употребляли. Хотя последнее было не доказано…

– Откуда эти твари взялись только? – неожиданно вставил старшина.

– А шут их знает…

Смирнов незаметно для себя самого начал жестикулировать, и рана снова разболелась. Он умолк и закашлялся.

А Павлов вспомнил, как его после двухнедельной переподготовки перевели с «Проспекта Победы» в штаб фронта на «Площадь Революции». Когда особи волнами пошли на штурм, он находился на сборном пункте, куда прибыли и призывники с «Проспекта Победы», «Торгового центра», и двадцать боевиков «Стража», всего сорок шесть человек. Последние, пока добирались по поверхности, потеряли больше половины личного состава.

Из глубин туннеля вынырнул Сафрон – подрывник группы, доложил:

– Товарищ майор, разрешите обратиться к старшему лейтенанту Павлову?

– Брось ты эту субординацию! – оборвал его Алексей. – Растяжки поставил? Молодец! Значит, пора вам…

– Алексей, давай хотя бы перевязку сделаю? – Старлей подошел ближе, собираясь помочь снять бронежилет.

– Отставить! Все, уводи людей. Много времени потеряли.

– Леха, не сдавайся! Я вернусь за тобой, перевязку сделай, а то крови и так много потерял…

– Хорошо, выполняй задачу и возвращайся.

Через несколько минут удаляющаяся группа, а вместе с ней тусклый свет, как последняя надежда угасающей жизни, скрылись из виду. Всего пять человек, подумал Алексей, из пятнадцати осталось только пять. «Где мы сейчас находимся? Сколько километров преодолели?» Смирнов продолжал задавать себе вопросы, ответов на которые не было. Туннель казался бесконечным. От центра города отошли уже километров на десять. Неужели ни одной станции? Только туннель.

– Какой же затхлый воздух тут все-таки, – произнес он вслух. – Старшина, ты жив?

– Пока жив, командир! Как сам?

– Слабею, сказывается потеря крови, хочется спать.