Толстуха медленно подошла к лавке и бесцеремонно уставилась на нее почти бесцветными голубыми глазами, затем села рядом, подтянув ближе и затащив собачонку на колени.

Вот только этого мне не хватало. Вокруг множество пустующих лавок, но тебе нужно сесть именно сюда. осталось что бы она вздумала завести беседу. Они молча сидели с полминуты, пока женщина не произнесла неожиданно приятным контральто:

– Моя дорогая, сердечно прошу прощения, но этот саронг… Он вам, так к лицу. Подскажите, где вы его приобрели?

– Он сшит по индивидуальному заказу, – как можно холоднее ответила она, надеясь, что разговор на этом закончится. Но тема моды, по всей видимости, была лишь предлогом для начала беседы.

– Алхимия дорогая, какие неприятные события, вы не находите? – толстуха повернулась всем корпусом, воздух заполнил приторно сладкий аромат духов.

– Я стараюсь не вмешиваться в события и не обсуждать их, – враждебно произнесла Эмма и мрачно взглянув ей в глаза, отвернулась к озеру. Ненадолго наступила тишина, дама несколько раз глубоко вздохнула, но вскоре попыталась возобновить разговор:

– Очень тяжелые времена, моя дорогая. Вот, вчера вечером собираюсь я посетить мою подружку. Стеллу, она, знаете ли, живет всего лишь на противоположной стороне улицы, но из-за этого мерзкого комендантского часа я не смогла выйти даже из подъезда! Это, так ужасно…

Эмма молчала, не глядя на изливающую свои горести толстуху, той, впрочем, это не мешало:

– А сегодня я хотела заказать с курьером, для своей Бимбочки, – она погладила собачонку пухлой с массивным кольцом рукой, – корм, но мой поставщик, у которого я заказывала его последние семнадцать лет больше не работает. Дорогая моя, вы только не подумайте, что Бимбочке семнадцать, мы с ней молоды. У меня была другая собачка. Графчик – милейший пёсик, ах как он будил меня по утрам. Очень умный пёсик был. Так вот, о чем я?

– О поставщике корма, – сама, не заметив, она вступила в разговор безобидной толстухи.

– Да, да. Мой поставщик – милейший человек, – снова завела рассказ дама, – всегда делал мне персональную скидку и такие приятные комплименты. А вчера делаю звонок, чтобы сделать заказ, а в видеофоне появляется совершено незнакомый головорез из Армейского Корпуса и начинает меня допрашивать. Зачем я звоню, по какому делу. Представляете, этот наглец потребовал показать ему Бимбочку. А моего поставщика арестовали, он, видите ли, оказался членом Железного Легиона. Какой вздор. Это всё равно, что сказать, жаренные утки плохо плавают, – кодовая фраза-пароль прозвучала совсем неожиданно. Медленно повернув голову, она недоумевающе уставилась на роковую женщину. Та снова повторила: Я говорю, жаренные утки плохо плавают, моя дорогая. Разве не так? – и дотронувшись двумя пальцами до крупных горошин янтарных бус на шее, добавила уже голосом полковника Эстерхази, – Перестаньте пялиться на меня. Вам самой стоило бы лучше замаскироваться.

– Конечно, – Эмма отвернулась к озеру и произнесла отзыв: Хотя и странно, они же с яблоками, – и всё ещё растерянная попробовала оправдаться: Я не думала, что это необходимо. В такой степени…

– Это необходимо, моя дорогая, – Эстерхази-толстуха снова заговорила приятным контральто, – как вам наши изменения?

– Терпимо, армейская СБ совсем неповоротлива.

– Не их специфика. Впрочем, мы тоже не лучше, проворонили заговор у себя под носом. Они скоро освоятся и будет трудно, вам стоит заботиться о маскировке. Смены идентификационной метки аккаунта мало.

– Хорошо, а моя группа? Что с ними?

– Вы про моих племянников, моя дорогая? Грег, играет в песочнице, эти мальчишки Черч и Джо тоже вроде должны быть там. Пьер, вы же помните, болел, сейчас куда-то запропастился. Доктора ищут по всей больнице, – иносказательно ответил Эстерхази.