, который и передаётся через образ, а стало быть, смысл этот не будет явно, то есть в этом самом образе, раскрыт, а значит, обнаружить и познать наружную сторону смысла не удастся. Поэтому, чтобы постигнуть интегральное, полное (то есть и внутреннее, и внешнее в данном случае) бытие тех или иных духовных существ или явлений, имагинативные образы не гасят, а, распознавая их подчинительное положение по отношению к инспиративному познанию, просто позволяют им выражать то, что они собой являют, при этом не теряя в переживании тот понятийно-смысловой фон, из которого эти образы исходят. В других случаях, однако, имея целью постичь именно чисто понятийно-смысловую основу духовных существ или явлений, имагинация сознательно гасится, дабы осуществилось чистое инспиративное познание действительности.

3) Наконец, ещё более высоким является сакрально-сутьевое познание, названное интуицией. На ступени интуиции если образы имагинативно и видятся, а смыслы инспиративно и переживаются, то они воспринимаются вторичными, лишь косвенно передающими стоящую за ними истинную действительность. Главным же здесь является отождествление своей истинной сущности с сущностью того или иного духовного явления или существа, к которым ты подступил до этого в имагинативном и инспиративном познании, в результате чего ты уже не столько переживаешь самораскрытие этого духовного явления или существа внутри себя, сколько сам«становишься» им, «проникая» в его ядро.

Рудольф Штайнер даёт следующее описание этих трёх ступеней духовного познания, предваряя их также описанием предшествующей им материальной ступени познания:

««Материальное познание» стоит на том, что через свои внешние чувства человек получает впечатления от вещей и представлений внешнего мира. Он обладает способностью ощущать, или «чувствительностью». Получаемое «извне» впечатление называется также ощущением. Поэтому при «материальном познании» в соображение принимаются четыре элемента: ощущение, образ, понятие, «Я». На следующей, более высокой ступени познания впечатление внешних чувств, «ощущение», отпадает. Внешнего чувственного предмета больше нет. Таким образом, из элементов, привычных человеку при обыкновенном познании, остаются только три: образ, понятие и «Я».

Если нет внешнего чувственного предмета, обыкновенное познание не создаёт у здорового человека ни образа, ни понятия. «Я» остаётся здесь бездеятельным. Кто создаёт образы, которым должны соответствовать чувственные предметы, когда в действительности их нет, тот живёт в фантастике. Но ученик тайного знания приобретает способность создавать образы даже тогда, когда никаких чувственных предметов не существует. Место «внешнего предмета» у него должен занять другой. Он должен быть в состоянии располагать образами, хотя бы даже никакой внешний предмет не затрагивал его чувства. На место «ощущения» должно заступить нечто другое. Это имагинация. На этой ступени у ученика тайного знания образы появляются совершенно так же, как если бы на него воздействовал какой-нибудь чувственный предмет; они столь же жизненны и достоверны, как и образы чувственные, только происходят не от «материального», а от «душевного» и «духовного». При этом внешние чувства остаются в полном бездействии. Ясно, что способность получать полновесные образы без чувственных впечатлений надо ещё приобрести… Человек, ограниченный чувственным миром, живёт исключительно в круге образов, которые нашли к нему доступ лишь через внешние чувства. Имагинативный человек обладает таким миром образов, который питается из высшего мира. Необходима тщательная подготовка, чтобы в этом высшем мире образов различать заблуждение от действительности. Когда такие образы начинают вставать перед душой, человек слишком уж легко говорит себе: «Ах, это только воображение, сплошь порождения моей жизни в представлениях». Это очень даже понятно. Ибо человек привык называть «действительным» прежде всего лишь то, что без всякого содействия с его стороны дано ему благодаря прочной основе его чувственного восприятия. И ему следует ещё свыкнуться с тем, чтобы принимать как «действительное» вещи, повод для которых является ему с совершенно другой стороны. И никакие меры предосторожности не будут здесь излишними, если не хочет стать фантазёром. Решение относительно того, что из высшей области «действительно», а что только «иллюзия», может исходить лишь от