Очевидно и то, что знания должны предшествовать деятельности и объективироваться в ее рамках. В этом и заключается смысл не только инструментального знания и его динамики, но и предметно-деятельностного бытия любого познающего субъекта.

В связи с этим вопреки устоявшимся понятийным штампам следует подчеркнуть, что основная проблема управления знаниями состоит в формировании навыков стратегического мышления и алгоритмизации процесса познания, необходимых для продуктивного «вычерпывания» информации из объекта, ее удостоверения с последующей концептуализацией с использованием определенного арсенала методов научного познания.

Последнее предполагает как минимум наличие следующих навыков и потенций субъекта познания:

– владение инструментарием методологии познания в целом (инструменты гносеологии) и когнитивными средствами в сфере своей специализации (средства прикладной эпистемологии);

– включение основных топосов теории информационной аналитики в арсенал собственных средств познавательной деятельности41;

– владение основными принципами удостоверения (валидации, репрезентации) и аргументации получаемых знаний.

Очевидно, что указанные потенции Homo Cognoscens могут быть сформированы только на основе указанного выше согласования socio и ego начал. Причем этот процесс (согласования) не укладывается ни в один из внешнезаданных регламентов, а реализуется на основе личностных когнитивных, социокультурных, морально-нравственных и других преференций самого субъекта познания. Поэтому основания самоменеджмента закономерно могут быть представлены через призму концептуальных обобщений теории самоорганизации. Здесь сам объект управления знаниями —научная проблема – представляет собой не только результат актуализации некоего явления, включенного в различные порядки социальной динамики, но и необходимый стартовый капитал обобщенных знаний, которые субъект пытается адаптировать к решаемому спектру когнитивных задач, кристаллизуя новые предметные представления. Именно так происходит упорядочение, изначально размытого и многомерного познавательного пространства.

Этот процесс формирования знаниевой системы из их (знаний) изначальной конгломерации характерен выраженным двуединством. Он развертывается на фоне познанных закономерностей, вошедших в структуру социальности научного сообщества и самого субъекта познания, и одновременно сугубо личностных императивов когнитивной культуры.

Первый уровень указанной дихотомии позволяет адаптировать имеющиеся в социопрофессиональном багаже субъекта знания к решению поставленной проблемы. Здесь происходит движение «вниз» – от обобщенных социализированных знаний, облеченных печатью «истинности», к конкретному, чаще прагматическому результату, который оценивается через призму критериев социальной эффективности. Но эти критерии не есть когитальные продукты. Они представляют собой различные формы конвенции, установленные субъектами внешнего управления знаниями. Думается, что именно так могут быть созданы образы и образцы социальной действительности, воспроизводящие организационный порядок и регламенты не только познавательной, научной, но и любой другой деятельности. Речь идет о социальной платформе знания (истины), которая представляется Дюркгеймом, утверждающим: «…концепты черпают свой авторитет далеко не из одной объективной ценности своей… Если они не согласованы с совокупностью коллективных представлений, они будут упорно отрицаться»42.