Потом я ее посадил на подоконник. Она, сидя вполоборота, долго и нерешительно смотрела на крышу пристройки. Тогда я осторожно взял ее за ноги и бережно перекинул наружу. Она мягко плюхнулась спиной на шифер и, вскочив, стала ругаться. Я смеялся, но не тому, что она ругалась, а тому, что она делала это стоя!

Следом за ней, не раздумывая, прыгнул и я…

Мы стояли с Таней на нагретой солнцем крыше пристройки и озирались по сторонам.

– Виталь, мы чего залезли сюда… я забыла.

– Не знаю, чего-то хотели и заболтались. Мы иногда с тобой пугающе безмозглы, – сказал я.

– Не мы, а вы, – смеясь, сказала она и пихнула меня локтем.

– Ладно, полезли в окно, – предложил я и поставил ногу на подоконник.

– Смотри книги. Похоже, с нашего стеллажа, – сказала жена, показав на две книги и журнал, валяющиеся рядом.

– Откуда они тут? – удивился я.

Она наклонилась и подняла их. Открыв верхнюю книгу, Таня обнаружила на одной из страниц скрепку. Жена несколько секунд смотрела на эту страницу и потом сказала:

– Смотри как интересно, скрепка надета против интересной фразы.

– Что там за фраза еще? – спросил я нетерпеливо.

«Гарольд, сделай милость, я прошу тебя, не лезь в это окно и пообещай впредь никогда не залезать!» – прочитала жена и перевела взгляд на наше деревянное выцветшее окно.

– И что? – с некоторой издевкой спросил я, порою просто ненавидя ее веру в приметы и знаки.

– Странно. Тут есть вторая закладка, – сказала она и прочитала, – «Окно же заколоти навсегда! Я не позавидовал бы человеку, который заберется сюда…»

Я смотрел на жену, задумчиво кивая, как обычно смотрят на умалишенных.

– Виталь, подожди. Как-то странно согласись, – она открыла вторую книгу и, помолчав секунду прочла:

«Немедленно спускаемся отсюда Савва! Быстро! Спрыгиваем прямо тут…»

Я рассмеялся. Да, конечно мне тоже казалось странным найти на крыше книги с такими странными закладками. Кто мог это сделать? Таня? Зачем? Чтобы сейчас передо мной разыгрывать этот спектакль?

– Тань, пошли, домой скоро ехать, – я уже наклонился, чтобы пролезть в оконный проем, как жена почти взвизгнула:

– Не надо! Прошу! Я не могу объяснить, но прошу. Ведь нам ничего не стоит слезть здесь, – она кивнула вниз.

Я махнул рукой – и правда, из-за чего мы спорили? Ловко спрыгнув вниз, я помог слезть Тане и спросил:

– Там еще что-то есть?

– Да, – сказала она. Потом, открыв далеко не свежий журнал, она нашла очередную скрепку напротив статьи о самом большом теракте в Америке.

«Если бы я только знал, если бы мог хотя бы предвидеть, я бы предупредил тех людей, которые были в тех самых небоскребах. Я бы сам ходил и уговаривал лично каждого остаться одиннадцатого сентября дома!»

– И это значит… – я хотел, чтобы жена продолжила фразу.

– Это значит, что одиннадцатого сентября мы ни ногой из дома! – она прижала к груди журнал и гордо посмотрела на меня. – И можешь смеяться сколько угодно!

– Беда. Ты всерьез…

– Виталь, я клянусь, что это не я все подстроила и не я книги там положила. Но ты посмотри на закладки – ведь это я раньше скрепками страницы закалывала, когда училась в институте! Кто мог узнать об этой моей давней привычке?! – она посмотрела на меня с подозрением.

– Не надо так смотреть! Для меня это не меньший абсурд, чем для тебя и объяснений тоже никаких нет. Кстати, почему я оказался в этих шлепанцах? Я был в других, а эти никак не мог найти. Ты их нашла? – задался я очередным вопросом. – Ну да не важно, пойдем.

Я и правда, не мог объяснить события последних десяти минут. Если Таня не врала, то кто тогда все это подстроил?

– И сделай доброе дело – заколоти гвоздями окно. Ну, для меня, пожалуйста, – крикнула жена, когда я шел к дому.