– В самом деле, как же она хороша, не замечал раньше, вот что значит влюбленный художник, – улыбнулся Любомир, бросив быстрый взгляд на Мефодия.

– Я не влюблен, – смутился он, – просто Мару правда очень красивая, похожа на прехорошенького сорванца, и я подумал, что для яркого портрета из всех моих однокашников в группе на живописи она подходит больше всего.

– Прекрасный выбор, – покивал Любомир. – А кого выбрала она?

– Удивительное совпадение, но меня. Говорит, что ей очень понравилось сочетание цвета глаз и волос, так вот друг друга и рисуем, – улыбнулся Мефодий.

– Ах молодость, молодость, пора бесхитростных желаний, – улыбнулся в ответ Любомир

Мет кивнул и улыбнулся, явно узнав цитату.

– Что насчет персонажа?

– Вот, – Мет взял из рук Любомира свой утел, полистал файлы и показал портрет Даниши.

Любомир удивленно посмотрел на рисунок.

– Откуда ты его знаешь? – спросил он.

– Я не знаю, этот образ… откуда-то явился в моем воображении, – ответил Мефодий. – А вы … вы раньше видели его?

Любомир внимательно посмотрел на рисунок.

– Тут ты ему, конечно, польстил, и сильно, прямо скажем, но похож. А ты точно не знаешь Милована?

– Какого Милована?

– Он очень похож на моего бывшего студента. Ты его тут очень приукрасил и творчески переосмыслил, но сходство есть.

– Честное слово, я его не знаю, я нарисовал то, что пришло мне в голову…из воспоминаний, – сказал Мет и осекся.

– Каких воспоминаний? Ты все же его где-то видел? – Любомир пристально смотрел в глаза Мефодия.

– В своих мечтах, фантазиях, словом, не знаю, как это правильно сказать, этот образ сам ко мне пришел, и я его нарисовал.

– Удивительно, – пробормотал Любомир. – Впрочем, типаж… ты его изобразил словно улучшенного внешне себя. Ладно. Допустим. Что женщина?

– Женщина… вот, – неохотно ответил Мет и открыл картинку.

– Она некрасивая, на самом деле такая? – спросил Любомир внимательно рассматривая нарисованное лицо.

– Она такая, – тихо ответил Мефодий.

– То, что ты ее изобразил, уже должно улучшить твое состояние. Ты визуализировал свой кошмар, уверен, что тебе это далось непросто.

– Да, очень непросто, – едва слышно ответил Мефодий. – И вам сознаться в этом тоже было… неловко.

– Мет, – Любомир взял его за плечи, – мы оба с тобой знаем, что случилось, я очень хочу тебе помочь. Эту боль, страдание, стыд, безысходность, ожидание, что снова все повторится, что на иные отношения ты не можешь рассчитывать, нужно извлечь из тебя. Выпустить. Выбросить!

– Это сложно, учитывая, что мне предлагаются новые отношения с женщиной, старше меня на тридцать лет, – проговорил Мефодий.

– Да, в самом деле, – вздохнул Любомир, несколько минут молча думал о чем-то. – Я попытаюсь убедить Милицу Анатольевну, что ты ей не подходишь.

– Правда? – Мефодий посмотрел на него с надеждой.

– Ничего не обещаю, но очень постараюсь, – тихо проговорил Любомир.

Мефодий в порыве благодарности схватил его за руку.

– Но она так просто не отступит, потому что сильно влюблена в тебя, – ответил Любомир, аккуратно обнимая юношу.

– Вы дали мне надежду, – Мет снова умоляюще посмотрел в лицо куратора.

– Мет, я сделаю все, что от меня зависит, но напоминаю, что не волшебник.

– Но если верить в чудо, то оно сбудется, – радостным шепотом ответил Мефодий.

Любомир с легкой улыбкой кивнул, продолжая обнимать своего подопечного.

Мефодий вспомнил, как следующие несколько дней прошли в состоянии легкой эйфории. Он почему-то сразу уверовал в талант убеждения Любомира Станиславовича, поэтому жил с ощущением, что с его плеч упал тяжкий груз.

«Мет, срочно зайди ко мне», – пришло сообщение на утел.