— Сколько высокопарных слов, — саркастично усмехаюсь я. — Это ты по себе, что ли, судишь? То, что мы с тобой из-за Янки чуть насмерть не разругались, ещё ни о чём не говорит. И вообще, я, между прочим, на тот момент был её работодателем, нёс за неё ответственность, так что имел право требовать от неё отчёта о передвижениях в рабочее время. А то, как звери дикие, честное слово… Снюхались, и пошло оно нахер, трудовое законодательство!

— Ладно-ладно, не шуми, — успокаивает Вадим. — Я ведь уже извинился. Но дела это не меняет. Та официантка не твоя истинная. Я Яну даже на расстоянии чувствую, а когда касаюсь её, то волк внутри меня пробуждается. Он чует её волчицу и готов на всё, чтобы защитить её и быть с ней рядом. Именно поэтому истинные пары и не распадаются, в отличие от человеческих.

— Ясно, — только и остаётся произнести мне. Из груди вырывается разочарованный вздох. — Не утешил, но и на том спасибо.

— Да может оно и к лучшему, Игнат? — ободряюще произносит Вадим. — Не истинная, и бог с ней. Не будешь цепляться за образ незнакомки, которую даже в лицо не запомнил.

Я прощаюсь с Вадимом и возвращаюсь к делам. Стук в дверь раздаётся неожиданно. Смотрю на свой ежедневник и понимаю, что ни с кем не договаривался о встрече. И кого нелёгкая принесла? Вот на такие случаи и нужен секретарь, чтобы самозабвенно защищать директорский кабинет от чужих посягательств. Думаю: если Ирина Сергеевна мне никого не найдёт до конца недели, то сама сядет в секретарское кресло.

— Можно? — раздаётся родной тихий голос из-за приоткрытой двери.

Мама… У них с Юлькой одна болезнь — обе сначала делают, а потом спрашивают разрешения.

— Да, мам, проходи! — кричу я с другого конца кабинета.

Она, тяжело дыша, вваливается с какими-то пакетами в руках. Бросает их небрежно у двери и, неуклюже семеня, идёт к моему столу. Спрашиваю себя: если истинные так заботятся друг о друге, как говорит Вадим, то почему тогда отец отпустил её одну за покупками?

— Ты какими судьбами, мам? — спрашиваю я, принимая у неё пальто.

— Да так, мимо проходила. Дай, думаю, зайду — проведаю сына. А то не звонишь, не приезжаешь.

— Так я недавно вроде с отцом разговаривал, — привычно оправдываюсь я.

Мама только глядит с осуждением. Прикидываю и понимаю, что уже неделя прошла с последнего звонка.

— Ладно, в эти выходные точно приеду, — клятвенно обещаю я.

— Да больно ты нам нужен один! — грустно усмехается мама. — Чем тратить время попусту, лучше найди себе уже невесту поскорее. А то мы с отцом не сегодня завтра помрём, а внуков так и не увидели.

— Мам, не начинай. Какие ваши годы? Всё успеется. Ещё и правнуков будете нянчить.

— Ну ты загнул — правнуков… Тебе ведь не двадцать уже. И я не хотела тебе говорить, но отец в последнее время чувствует себя неважно. Так что приходится быть реалистами.

— Что с ним? Сердце? — я даже подскакиваю на месте.

— Сердце. В больнице пока, к выходным, сказали, выпишут, — отвечает мама смиренно. — Но, Игнат, я серьёзно… Ведь наверняка есть у тебя на примете хорошая девушка. Уважь стариков — приведи познакомиться. Чтобы мы не переживали, что о тебе некому позаботиться.

Я сажусь обратно в кресло. Мозг медленно переваривает информацию. Отец в больнице... Может, нужно что-то? Надо срочно набрать ему.

— Ладно, засиделась я. А у тебя ведь работа.

Мама поднимается и идёт к гардеробу. Спешу подать ей пальто.

— Я отвезу тебя, — сообщаю с готовностью.

— Не надо, я на такси. Но до машины можешь проводить.

Мы выходим в приёмную. Мама настороженно смотрит на пустое место секретаря.

— А помощница твоя где? Заболела, что ли?