– Это называется утешение. Пока ты там пробовал на вкус шлюх и сходил с ума, я пять суток поил её успокоительными, отбирал сигареты, курил вместе, варил кофе, катал на байке и все эти дни и ночи вытирал слезы и сопли.

– Подожди, а где в это время был ребенок? Я же её с Зилькой оставлял. Она когда материнский инстинкт включает, остальное выключается.

– Зильку отправила в музыкальный лагерь.

– Черт! Я все понял. Почему она согласилась?

– Ну, это выяснишь сам. Я тоже удивился. Говорит, учительница очень просила, она не смогла отказаться.

– Подожди, так вы были вдвоем? Гад, и ты получил вкусный и качественный секс? Поэтому сбегаешь? И еще требуешь, чтобы я с тобой расплатился? Да ты и так взял чужое! Я перед тобой раскрываюсь, а ты!

– Остановись! Если ты знаешь другой способ успокоить Лену, то в следующий раз, когда побежишь от неё пробовать шлюх, поделись со мной. И только посмей изводить её ревностью. Сам виноват. Все, звони сыну. Потом Лене. Они идут.

– Вали в свою Австралию! Сука! Убью!

В ответ гудки.

Светилось на дисплее машины, когда радостный и взволнованный Зиль-младший подбежал к открытой дверце и закричал, протягивая руку для пожатия:

– Куп! Привет! Мама дала согласие на моё участие в ансамбле! Фрау Мария пообещала, что никаких концертов и гастролей. Только школьные выступления, а иногда межшкольные.

– Хорошо, что Лена не знает, что нашей маме тоже это обещали.

– И что, потом запрягли? Почему тогда она не забрала вас?

– Ну, нас не так просто было забрать. Нас было двое, и нам это нравилось, – Куп улыбнулся и подмигнул. – Решающим был фактор денег. Мы стали приносить в дом деньги. И у нашей мамы не было сил от этого отказаться. У вас другая ситуация в материальном плане. Но даже если бы не деньги, мы все равно бы не оставили это дело. Хотя очень хотелось иногда. К моменту встречи с Леной мы уже были приличные раздолбаи с сильно подорванным здоровьем. У обоих гастрит, у обоих по несколько нервных срывов. У Зиля вообще киста на связках, хотели делать операцию, и он мог после этого не заговорить.

В это время зазвонил гаджет Зильки.

– Папа! – воскликнул мальчишка. – Папа, привет! Да. Не. Мама согласилась! Все в порядке!

Куп вышел из машины, оставляя сына беседовать с отцом. Лена стояла, прислонившись к капоту, и курила. Руки снова дрожали.

– Что опять случилось? Зиль прозвонился Зильке, видимо, связь с ним наладилась, ты сейчас его эмоции тянешь. Перестань. – Поднял её лицо и посмотрел в глаза, – Затянись, а теперь выдохни в меня с дымом все эмоции.

Лена выдохнула.

– Ого, – Куп качнулся, – он очень злится. – Приобнял, как будто защищая от окружающего мира. – Легче?

– Да. Спасибо!

– Включай материнский инстинкт, тебе сейчас нужно беспокоиться об искорке и огоньке. Мы взрослые драконы и разберемся в своих эмоциях. Зиль прилетит через сутки и не слезет с тебя неделю. Я в это время буду уже далеко. Как бы он ни злился на тебя и на меня, больше всего злится на себя, а увидев тебя, растает, присмиреет. Так уже было. Все успокоится.

***

Мы с Купом сели в машину.

– Мам, звонил папа. Он завтра уже вылетает. Сказал, номер рейса сбросит сообщением. Хочет, чтобы мы его встретили.

– Хорошо, обязательно, – ответила я, проверяя гаджет на предмет сообщений и отключая его.

В этот момент Куп выводил машину с парковки, но я заметила, что от него не укрылись мои манипуляции с гаджетом.

– Он сказал, что чуть не чокнулся в ледяном плену и написал песню – Метель. Посмотри, мне кажется, здорово. Он даже начал придумывать музыку, но тут объявили посадку, и он потерял мелодию, говорит, никак не может настроиться снова. ― Куп передал мне гаджет с раскрытой на экране фотографией текста песни, записанной Зилем, как обычно в блокноте.