От информации у меня закипел мозг. Небоскребы-города, небоскребы-фермы, грибы-убийцы, а между ними – снежные улицы.

– Стой! – затряс я больной головой.

Доктор замолчал и искоса глянул на меня:

– В общем, я хотел сказать, что мы живем вот так уже 63 года… Добро пожаловать в Сидней.

– Неплохо…

– В какой-то степени… Вот только нас мало, – смутился доктор.

Я только и смог, что мысленно пожать плечами. Мало ли, много. После тех ужасов, что рассказал врач, я вообще был удивлен, что люди организовали какое-то общество, да еще технологическое и вполне себе автономное. Не знаю, как все это начиналось, но шестьдесят третий год от катастрофы казался мне довольно комфортным. Уорд и его семья должны гордиться собой за то, что смогли создать свой маленький мир где-то на краю ледяного света.

– Значит, это был Уорд? Когда меня нашли.

– Да, он.

– А кто-нибудь еще из Уордов жив?

– Его отец, тоже Уорд, умер 9 лет назад, через год после смерти своей супруги. Остался только один Уорд-младший.

– Наследники?

– Э… – доктор смутился еще больше. – Вот об этом нам и надо поговорить.

Фраза Доктора прозвучала как-то угрожающе, поэтому я перевел свой взгляд с темнеющего горизонта на него.

– У Уорда есть жена, Ребекка. Она целыми днями занимается тем, что воспитывает детей тех, кто занят на ферме или в лабораториях, – доктор помедлил. – Всего у нее 4 воспитанника. Три маленькие девочки и один пятилетний мальчик. Больше у нас детей нет.

Мои брови в недоумении сдвинулись.

– Есть еще шесть подростков 14—16 лет. И все.

– А остальные где?

– Их нет. Просто нет. Среди оставшихся нет мужчин младше 25 лет и женщин до 23.

– Почему?

Доктор медленно выдохнул:

– Кажется, мы больше не можем иметь детей. Я не знаю, что это. Женщин больше, чем мужчин, девочки рождаются чаще. Рождались чаще. Мальчики – это большая редкость. Да и те вырастают бесплодными мужчинами.

– Проблема в мужчинах?

– Да, у женщин патологий нет. Они способны вынашивать детей. Все дело в мужчинах, они просто стерильны. Будто природа наказала всех разом.

Доктор замолк. А у меня хаос мыслей начал складываться в четкую картину. Я моментально вспомнил утренний досмотр и вопрос главаря, много ли во мне силы. По телу вновь пробежал разряд, как от прикосновения доктора, я почти видел полную надежды улыбку главаря…

– Уорду нужно…

– Твое семя, – закончил за меня врач.

Он тут же засуетился, сославшись на то, что ему надо куда-то по делам, и торопливо направился к двери, но открыв ее, остановился.

– Ты полюбишь наш город. У тебя нет выбора. Твое появление здесь сродни благой вести для нас. И мы тебя изучим, – сказал он, стоя ко мне спиной, а затем обернулся и крайне серьезно посмотрел. – Я не знаю, кто ты, но я тебя вылечу. А затем ты окажешь этому гостеприимному месту услугу, дав нам ответы.

Если б не мое дурное самочувствие, я бы непременно поддержал довольно неловкую ситуацию. Но мне было не до этого.

– Радуйся, дурень! – послышался голос врача. – Ты теперь наш Священный бык! Поешь и отдыхай, – донеслось из-за запирающейся на ключ двери. – Загляну к тебе завтра.

Я стоял посреди комнаты, глядя на закрытый выход, слушая звуки удаляющихся шагов человека, которому было доверено мое здоровье. Тишина оглушила меня своей безысходностью. За моей спиной разворачивался сумеречный пейзаж, возможно, последнего человеческого поселения. Оно было таким же одиноким среди бесконечных просторов, как и я. Небо затянулось густым покровом, угрожавшим обрушиться на маленький беззащитный мирок. Его посланники-ветры торопились проникнуть внутрь моего убежища.

Шатаясь, я добрался до кровати и упал в ее объятия. Тело тонуло в мягкости и тепле. В глазах темнело, но сознание все еще сопротивлялось. Священный бык? Я? Бред.