Лирическое отступление: у меня у самой были проблемы стыда за то, что я родилась девочкой – и отец, и мать внесли в это лепту. К тому же постоянное преследование то от старших мальчишек, то какие-то взрослые мужчины пытались воспользоваться моим телом, иногда даже удавалось. Но я была ребенком и боялась рассказать матери, ожидая от нее презрения и брезгливости. Это была моя детская тайна, с которой мне пришлось тружно бороться потом, уже войдя во взрослость. Это были мучительные годы – мне казалось, что все, что случилось со мной в детстве не дает мне права жить, как все, радоваться и не стыдиться себя.

Но однажды мое тело взбунтовалось. Я поняла, что пока я отвергаю сама себя, я просто лузер. Что я имею право на все, что я хочу не вопреки тому, что я женщина, а благодаря. Я прошла практику изгнания страха, выдавила из себя интроекты и убеждения, внушенные мне в детстве, обесценила все свои страдания и разрешила своему телу быть. Не один год ушел, конечно. Но я прошла этот путь, и он стал одним из моих достижений. И вместе со стыдом за детство и мой женский пол, мне пришла уверенность в моих решениях и поступках. Я разрешила себе не нести на себе ответственность за всю вселенную.

Благодаря этому опыту, я понимала и чувствовала, что переживает клентка. Все эти метафорические практики:

– говорить голосом принцессы

– надевать воображаемое платье принцессы

– мазаться волшебной мазью принцесс

– рассказывать на ночь сказку маленькой девочке о цветах, феях и торжестве красоты

… они были направлены на то, чтобы восстановить контакт со своим естественным "Я", погрузиться в телесное принятие себя и своего тела. Запреты на чувства, эмоции, самость жестко исказили тело клиентки. Почти все органы пострадали: печень, почки, дыхательная и голосовая системы, зрение, позвоночник (таз и зеркально шея), плоскостопие.

Чем раньше и сильнее пережитая травма, тем сильнее ее берегут, тем сильнее за нее держатся. Иногда травма полностью замещает личность. Тут я бессильна, это уже психотика, это к докторам. Не берусь. Я бы не взялась спасать обезьянку Харлоу от психопатии. Агрессия обезьянки Харлоу, конечно же, была криком о помощи, криком тоски отвергнутого ребенка, замершего в психическом развитии на уровне новорожденного. Обезьянышей отбирали у матерей сразу после рождения и помещали в клетку с железной мамкой.

Не так ли поступают матери, отдавая младенцев чужим людям? В детдом? Отцу? Бабушке? Оставляя наедине с потолком в люльке? Младенец отразит и сделает базой своей личности то, что он видит и чувствует в первые месяцы жизни. И с этим "биосом" он потом идет в жизнь. Как я уже писала в первой книге о метадао, именно телесная, теплая любовь матери формирует все дальнейшее. Хоть бы одна пропущенная фаза развития застревает в ребенке навсегда. Становится зовом тоски. Оно и логично – нельзя взать и учить ребенка математике раньше, чем он научится ходить и гулить, раньше, чем он разовьет мелкую пластику, воображение, освоит мимику, эмоции – свое первичное описание и однажды ощущить свое "Я".

Да нет. Конечно, можно заменить у ребенка его "Я", самость, учебником математики, но тогда он и будет сыном или дочерью учебника. Чтобы вернуть женщине то, что было ею упущено в какой-то степени, конечно, нужно включить некий реверсивный механизм, вернуть осторожно в состояние, когда были зафиксированы утраты. В то время, когда совершалось накопление боли. Но мы не возвращаемся прямо в боль сразу – она может обрушиться и убить, сорвать все болты и гайки, нахлынуть штормовой эмоцией.

Итак, Настя. Поэтому сначала мы работаем со снами, в девчачьими играми в принцессу. Хотя даже на этом уровне оказывается очень сложно уломать клиентку начать прикасаться к своей коже и не бояться ожога. Для этого мы включили голос Феи, Фея рассказывала внутренней девочке, какая она красивая, какая у нее приятная нежная кожа и все такое. Это было трудно. Потому что клиентка была настолько травмирована, что даже голос она не могла смягчить без слез. Но потихоньку мы накопили достаточное количество внимания и спокойствия, чтобы перейти к практикам медитации.