– Сашка, родная моя! Прости меня, я такой был кретин! Я не могу, слышишь, я совсем не могу жить без тебя, давай никогда не ссорится! Я люблю тебя, ты выйдешь за меня замуж? – и он протянул ей маленькое золотое колечко.

Лето что-то никак не наступало, июнь на дворе, а почти каждый день идёт дождь со снегом. Такого никто из ныне живущих и не помнил, работники Гидрометцентра выискивали по архивным записям то, что такое безобразие вообще могло когда-то приключиться и не находили подтверждения этому явлению.

Нина Борисовна долго себя уговаривала, что всё же должна к нему поехать в этот день, потом долго собиралась, и вот наконец, ругаясь и проклиная мерзкую погоду и его заодно, добралась.

– Ну, привет, Матвей Гарегинович! Не ожидал? Да я и сама не ожидала от себя такого подвига… Ты как тут совсем замёрз или уже попривыкнуть успел? – она с нежностью провела замёрзшей рукой по его волосам, глазам, поцеловала в лоб. – Хотя что тебе – ты всегда был неприхотлив. Турист ты мой вечный! Это я неженка, без горячей воды никогда не могла. И холод не переношу.

Тебе дети привет передавали. Тамарочка всё с гипертонией мается, давление очень высокое – скорая за скорой. Помнишь, когда она родилась, такая славная, тихая была. Мы с тобой даже спать по ночам могли, не орала как другие, она всегда умницей была. Это она в меня, такая же терпеливая и спокойная. И чего у неё давление, откуда такая напасть?

А у Ашотика всё хорошо со здоровьем, да и на работе всё вроде в порядке. Он уже три месяца как заместитель ген. директора! Только вот с Машей опять накрутил, опять бабу завёл, вроде секретарша. Маша бедная уже все глаза выплакала, который раз прощает! Сын наш весь в тебя, такой же красивый и такой же горячий. Паразиты вы, мужики, сколько нам нервов портите.

Она присела, показала ему цветы и положила на небольшой столик букет гвоздик.

– Вот, как ты любишь, красные. Партийные цветы, революционные!!! Я – то больше розовые предпочитаю, если уж гвоздики, а так- тюльпаны неважно какого цвета. В прочем, у нас всегда с тобой были разные вкусы на всё. Молчишь? Ну, ну! Что ты можешь ответить, предатель!

Думаешь я не знаю, что у тебя баб было немерено, ни одной юбки бывало не пропустишь. Конечно, какой соблазн – полный курс студенточек!!! Говорила мне мама, что у вас, у армян, это в крови. Да что уж теперь… ты, Мотя, хоть помнишь, какой сегодня день? Пятьдесят лет как мы вместе, я вот не забыла…

Она обиженно отвернулась от него и вытерла внезапно появившееся слёзы.

– Мотя, зачем ты так меня всю жизнь изводил, разве я не заслужила другого обращения? Я ведь не уродина какая, сам же ревновал к соседу Фильке, и к другу своему Сёме.

Помнишь, как мы в кинотеатре сада Эрмитаж познакомились? Какой фильм смотрели? Ах, да верно, "В джазе только девушки". Я всегда кино любила, и театр тоже. Но ты нет, ты всё девок больше любил, сволочь ты последняя, и как я только всё это терпела понять до сих пор не могу. Та Ленка тощая, ну чего ты в ней нашёл? А Анька-соседка наша, дура-дурой. Ну, конечно, скажешь сами вешались. Что ты ещё можешь сказать, паразит такой. Может ты меня всё-таки тоже любил, раз столько лет со мной жил? Какой ты мне букет из розовых гвоздик на нашу жемчужную свадьбу подарил!!! Ровно тридцать штук и такие крупные, нежные… Солнышко моё, а я тебя как любила, как любила… до сих пор простить не могу, что ты меня оставил, зачем ты это сделал? Зачем? Лучше бы ещё одну бабу завёл, я стерпела бы, но нет- ты решил уйти и уйти навсегда. А обо мне ты подумал? Как мне жить-то без тебя, кому я нужна? У детей своя жизнь и свои заботы, они и не звонят почти. А я бы за тобой ухаживала, пылинки сдувала, ничего бы тебе делать не пришлось… Ну, почему ты бросил меня на произвол судьбы, гад ты последний, боль моя невыплаканная, суженный мой, единственный…