По коридору шел, осторожно ступая, третьекурсник. Медленно поворачивал голову, будто шея у него была железная, заржавленная. Иногда замирал, будто прислушиваясь к чему-то, и даже глаза его переставали двигаться, уставившись в одну точку. Потом он снова шел и так, шаг за шагом, приближался к сидящей на подоконнике Сашке.

Несмотря на по-летнему теплый и солнечный день, он был в шерстяных перчатках. Лоб его закрывала широкая вязаная повязка – не то украшение, не то средство от головной боли.

– Привет.

Сашка не ждала, что он заговорит, и ответила автоматически:

– Привет.

– Первый курс? Кошмары? Истерики?

Сашка облизала губы.

– Ну, в общем, да…

– Понятно, – сказал третьекурсник. – Ты в школе отличницей была?

– А что? – спросила Сашка, нахмурившись.

Парень шагнул к ней. Остановился, покачиваясь, потом неожиданно легко подпрыгнул и сел рядом на подоконник.

– Тебе надо подстричься. Сделать каре. И помаду поярче.

– А тебе какое дело? – оскорбилась Сашка.

– Я твой старший товарищ, могу давать советы, – парень ухмыльнулся. – Валера. – И протянул руку в перчатке.

Сашке пришлось преодолеть себя, прежде чем она протянула руку в ответ и коснулась свалявшейся черной шерсти:

– Александра…

Она перевела дыхание и вдруг заговорила, понизив голос, очень быстро:

– Валера, скажи, объясни, ты уже должен знать: чему нас здесь учат?!

– Объяснить – значит упростить, – сообщил парень после паузы.

Сашка соскочила с подоконника:

– Пока.

– Подожди! – В голосе Валеры было нечто, заставившее ее остановиться. – Я не… выделываюсь. Выламываюсь. Прикалываюсь. Насмехаюсь. Насмешничаю. Зубоскалю. Поддеваю. Я…

Он замолчал удивленно и даже растерянно – будто его собственные слова были тараканами, разбегавшимися от яркого света.

– Ты понимаешь. В самом деле трудно объяснить. Первый семестр самый трудный. Просто выдержи, и все. Дальше будет легче с каждым годом.

– А у меня есть выбор? – горько спросила Сашка.

Валера, все еще сидя на подоконнике, пожал плечами.

– Слушай, – сказала Сашка сухо, – пожалуйста, загляни в туалет и скажи парню… первокурснику… что я его жду. И пусть он перестанет прятаться.

В половине первого ночи Сашка сдалась. Закрыла книгу, уронила под кровать. Закрыла глаза и сразу же уснула.

Проснулась от запаха табачного дыма. Лиза курила, сидя у окна, Оксаны в комнате не было.

– Фу, – Сашка отмахнулась от густого клуба, зависшего прямо перед лицом. – Кури в туалете, а?

– Еще чего? – спокойно спросила Лиза.

Сашка с трудом поднялась. До начала первой пары оставалось полчаса, в коридоре бегали, топали, орали и смеялись.

Она помылась в окутанной туманом душевой, брезгливо переступая босыми ступнями на деревянных, разбухших от воды мостках. На то, чтобы высушить волосы, уже не оставалось времени. В кухне было не протолкнуться от галдящих, звенящих посудой, ожидающих своей очереди к электрическому чайнику. Сашка сунула нос – и ушла. Натянула джинсы и рубашку, рысцой направилась через двор к зданию института, к черному ходу.

Группа «А» пребывала в расстроенных чувствах. Кто бравировал, кто балансировал на краю истерики, кто пытался доучить бессмысленный текст, таская за собой проклятый текстовый модуль с абстрактным узором на потертой обложке. «Вызубрить», как велел Портнов, не смог никто: текст не давался к запоминанию.

– Ну и ладненько, – басил Андрей Коротков, с первого дня примерявший на себя роль всеобщего старшего брата. – Что он нам сделает?

Лиза, похудевшая, осунувшаяся, смотрела на него с прищуром, как сквозь табачный дым. Сашка старалась с Лизой не встречаться.

На первой паре была математика, которую Сашка не любила и от которой искренне рассчитывала избавиться хотя бы в институте; ничего подобного: стандартный учебник, курс повторения, тригонометрия, построение треугольников…