По другую руку от меня находилась «жилая зона» этого помещения, где на широкой двуспальной кровати расположился, как я узнал впоследствии, выключенный робот (один из его засекреченных личных проектов), принадлежащий самому владельцу этой комнаты. Из его оцепеневшего рта, едва тронутого налетом ржавчины (влажность здесь была колоссальная) вытекала густая черная субстанция, точно едкая смола, постепенно высыхая на своем пути. Его безжизненный взгляд застилала пустота. Габариты этой машины немного отличались, как от инженерной модели, имеющий более крупный скелет, так и от более компактных медицинских роботов, о которых, кстати, упоминал Томас, маразматически сравнивая меня с одним из них. Размеры этого проекта были прямо пропорциональные человеческому телу: машина была построена по образу и подобию мужчины. Одна из пластин на его сером корпусе плачевно болталась на одном винте, раскрывая внутреннее содержимое механической марионетки.

Я уже упоминал, что для разных слоев персонала, проводящего остатки жизни на военно-научного комплекса «Глезе», были созданы специальные машины, которые помогали им в рабочем быту. Ежегодно выходили новые модификации уже привычных машин. Например, инженерная модель – тяжеловес, необходимый, как для ремонтных работ, так и для транспортировки имущества комплекса, официально имел несколько прототипов. Медицинские машины, необходимые для более точных операционных работ, имели два аналога, первый из которых выполнял функции хирурга, второй служил помощником терапевта, настоящего врача медицинского блока. Но большую часть из роботизированного персонала «Глезе» составляли уникальные индивидуальные роботы, спроектированные разными командами, которыми распоряжался сам доктор Вудсток. Иметь широко функционального робота, способного помочь, как в ходе умственного труда, так и физического – было правилом хорошего тона в любом коллективе. Так и подобная машина, которую мне удалось обнаружить в комнате Вудстока, была в своем роде единственной, а ее дальнейшая специализация базировалась на грамотном менеджменте комплекса – контролировать различные системы, управляя «Глезе» из головной станции.

Медленно, стараясь не издавать лишнего шума, я подошел к покоящейся машине. Наблюдая за ее пассивным состоянием, я сделал выводы о ее деактивации, но когда увидел повреждение шейного отдела, из которого грубо были вырваны провода, окончательно убедился в дееспособности механического создания. Подобная исключительная «рана» (подобные выводы я всегда делаю, опираясь на многоэтапный опыт, пережитый в стенах «Глезе») в этом металлическом теле была фатальной – провода соединяли жизненно важные процессы в искусственном организме. Остановившись, чтобы лучше рассмотреть эту железную марионетку, прислушавшись на мгновение, я различил небольшой шум, похожий на журчание или глухие всплески воды, доносившиеся из ванной комнаты доктора Вудстока.

– Здесь кто-нибудь есть? – обрадовался я, направляясь на глухие отзвуки плеска вод. – Меня зовут Герман Хаски, я не причиню вам вреда! Мне нужна помощь, любая помощь!

Я вытянул руку вперед и оттолкнул дверь ванной вовнутрь помещения, которая легко поддалась. Переступая порог, я вновь сообщил о себе, но никакого ответа не последовало. Ванная комната внешне не отличалась от идентичной, точно зеркальной уборной доктора Стоун. Звук плескания воды доносился из-за закрытой душевой кабины матового темного цвета, через которую разглядеть что-то было невозможной затеей. Подтянув руку к найденному ранее пистолету, я вплотную подошел к черной дверце, прежде чем отворить ее.